от всех? Наверное, самый вкусный! Сейчас попробую! – Гусеница ловко переползла на соседнюю грядку, где рос чудо-чертополох, и с завидной скоростью принялась запихивать в рот сочные листья, с аппетитом заедая их колючками.
– Ну что ж, похоже, больше ничего не осталось… – Растолстевшая и довольная, Фифа раскачивалась на обглоданной ветке какого-то куста, жмурилась под ярким жарким солнцем и с наслаждением размышляла о том, как же ей повезло.
Её философское настроение прервало громкое кудахтанье: через дыру, проделанную в сетчатом заборе, в огород ворвались куры под предводительством петуха Паши. Воинственный и грозный, он звонко кукарекал, а куры так галдели, что Полина Прокопьевна и Иван-Жан оторвались от компьютера и выскочили во двор.
– Безобразие! Кто пустил сюда кур? Они вытопчут весь огород! – Старая колдунья схватилась за голову. – Что за мучения на мою голову? Из чего я приготовлю снадобья, если ни одного растения не осталось?!
Иван-Жан с сожалением смотрел на остатки былого великолепия, но, увидев сытую гусеницу, еле сдержал смех.
– Куры не виноваты. Нечего на них наговаривать! Не видишь, кто здесь похозяйничал? Посмотри на свою Фифу – разлеглась как барыня. Она всё и съела!
– Почему это она моя? Такая же моя, как и твоя. А за огородом ты обязан следить!
– Да ладно, Полина, чего придираешься? Пусть не твоя, прабабушкина, не в этом же дело. Вон как гусеница растолстела! Её даже куст не выдерживает – вот-вот развалится! Поздно спохватились, опоздали! Она ни одной травинки не оставила!
Жуткая гримаса неожиданно исказила лицо Полины Прокопьевны – она побледнела, потом стала пунцовой и мелко затряслась, сжав кулаки.
– А-а-а! Где мой чертополох? – истошно закричала старуха и в ярости затопала ногами. – Негодяйка гусеница! Да как она посмела хозяйничать на моём огороде?! Выгони её! Из-за этой ужасной гусеницы я не смогу отомстить Зеркальным человечкам и Зеркальной горе, пока не вырастет новый чудо-чертополох! А он так долго растёт…
Иван-Жан схватил палку и подошёл к Фифе. Гусеница испуганно заморгала и жалобно пробормотала:
– Не трогайте меня! Я не нарочно, просто мне очень хотелось есть.
– Что ты её слушаешь? Раз она такая прожорливая, убери её отсюда.
Не успел Иван-Жан подцепить палкой Фифу, как рядом оказался петух Паша и, не моргнув, мигом склевал гусеницу.
Фифа, которая так неожиданно оказалась в желудке у петуха, закричала:
– Ой, как темно! Мне страшно! Выпустите меня! Хочу обратно!
Её голос прозвучал так тихо и глухо, что, кроме петуха, гусеницу никто не услышал. Он с отвращением выплюнул Фифу.
– Фу, какая гадость! – И удивлённо помотал головой: – Я говорю?! Поразительно, невероятно! – Оторопев от неожиданности, Паша наклонил голову и красным глазом глянул на двор.
Полина Прокопьевна на секунду застыла в изумлении, а потом радостно воскликнула:
– Заговорил!
