что Кате пришлось совершить к мусорному баку во дворе целых три рейса.
Когда в путь отправился уже упомянутый зелено-коричневый мягкий ужас, она почувствовала, что должна, нет, просто обязана упасть в ванну, крайне желательно надолго и с хорошей книгой.
– И масочку бы, и соли в воду… – в предвкушении бормотала Катя, приближаясь к собственному подъезду. Возле домофона переминался и оглядывался по сторонам здоровенный незнакомый парень в белой футболке и свободных джинсах.
– Вы сюда? – в Катином голосе не было ни капли любопытства или хотя бы дружелюбия.
Парень в ответ только кивнул.
– Заходите. Лифт направо.
Парень еще раз кивнул и улыбнулся. Да и что было говорить, кроме, возможно, дежурного «спасибо», которого он не сказал.
«Может, у него горло болит? Или он вообще ирландец?»
Почему именно ирландец, Катя ответить не смогла бы. Но это было, в сущности, все равно – парень повернул к лифту, а она сама, заскочив за почтой, пошла по лестнице – она всегда так поступала, вернее, в те дни, когда не уставала, никуда не торопилась и было соответствующее настроение. То есть, скажем так, почти всегда.
Подъем на третий этаж в этот раз был вполне приятным – за окнами светило солнце, лестница в их почти элитном доме убиралась достаточно часто, а буря, которую сама Катя и затеяла, уже улеглась. К тому же девушку приятно бодрила мысль о горячей ванне с ароматическими солями.
На площадке Катя с удивлением второй раз за последние минуты увидела незнакомца в белой футболке. Он нажимал кнопку звонка и прислушивался к тишине за дверью. Катя увидела, что он звонит именно в ее дверь, вернее, в одну из ее дверей.
Тут следует ненадолго остановиться и кое-что объяснить. Катя жила в достаточно приличном доме. Квартиру она получила на свое 25-летие. Нет, немного не так все же. Не получила – поселилась в ней. Квартира была бабушкина. Отец Кати, бабушкин сын, был самым старшим из трех детей. То есть бабушка была не то чтобы совсем старой, но изрядно взрослой. Катя ее обожала за независимость и спокойную внутреннюю уверенность. Но возраст стал брать свое: бабушка все чаще болела, и родители решили, что хорошо бы ее перевезти к себе: просто чтобы не беспокоиться о ней каждые полчаса и не нестись через полгорода ночью, если ей станет плохо.
Бабушка переехала к Катиным родителям, а Катя – в бабушкину, обычную двухкомнатную «улучшенной планировки», как говаривали в советские времена. Сама бабушка с удовольствием повторяла, что теперь уже почти наверняка дождется правнуков. Соседями Кати были симпатичные пожилые супруги, бабушкины, конечно, приятели. Катя с ними благовоспитанно здоровалась, хранила у себя их запасные ключи и временами делилась с ними яблоками и грушами, которые родители привозили с дачи. Обычная, в общем, история. Как-то вечерком Инга Леонидовна, так звали соседку, зашла к Кате и сделала ей удивительное предложение:
– Катюша,
