говоришь это самому князю тьмы? – спросил тенебрис.
– Может, для всех ты и тьма, но только не для меня, – влюбленно ответила я и повернула голову, чтобы заглянуть в его глаза. – Оглянись вокруг, твой замок и твой подпольный мир говорят об обратном.
Самаэль залил комнату звонким смехом, а затем добавил, прежде поцеловав меня в кончик носа:
– Внешность обманчива!
Тенебрис взял яблоко, томившееся с другими фруктами в вазе, что стояла на столе.
– Хочешь яблочко? – спросил лукаво он.
Я кивнула и он протянул его мне.
– Оно красивое, гладкое и даже блестит. А внутри…
Я завороженно раскрыла рот, чтобы откусить кусочек.
– А внутри – гнилое.
Я остановилась и задумалась. Самаэль забрал фрукт из моих рук и разломил его пополам: яблоко оказалось с кишащими червями внутри. Я наморщила лоб в отвращении и отвернулась.
– Видишь, – нежно прошептал он мне на ухо. – Не доверяй глазам, верь чувствам.
Яблоко мгновенно исчезло из его рук, а я издала лёгкий смешок и вновь обняла Самаэля.
Он долго не лежал со мной, а мне так хотелось понежиться в лучах его объятий, почерпнуть его солнце, посмаковать им, как самым вкусным ванильным мороженым в мире. Но Самаэль не любил нежностей, не хотел давать такие дары. Я понимала, что злость всё больше затягивала меня во тьму, сменив моё бодрое настроение. Я даже представила себя той танцующей балериной из книги: одинокой и никому ненужной, и это ещё более поглощало в бездонную пропасть.
От радужного настроения не осталось ни следа. Я ходила по залам замка и срывалась на прислугу, как грозовая туча. На кухне опрокинула кастрюлю с супом и отругала повара, словно это была его вина.
– Ведьма… – тихо произнес он, когда я уходила.
Я медленно и гордо развернулась к нему:
– А ты сомневаешься? – саркастически спросила я.
От моего взгляда повар будто вжался в пол.
– В следующий раз осторожно со словами, а то можно и исчезнуть из этого мира! – пригрозила я. – Новый суп должен быть готов через пятнадцать минут. Господин не любит ждать! – добавила я и ушла в обеденный зал.
Я не собиралась его убивать, но злость одолевала меня. Хотя иногда я чувствовала лёгкий укор совести за то, что несправедливо отчитала его. Он был мастером своего дела и готовил такую же вкусную стряпню, как и моя тётя Валя. Моя тётя… Я уже забыла, как она выглядит. Я больше не поддерживала с ней связь, она стала звеном, которое было между тем, кем я была, и кем стала. Я не хотела, чтобы тётя напоминала о прошлой бедной жизни и о том, как я долгое время сопротивлялась своему естеству. Я вышла на веранду. Недалеко в земле ковырялся садовник, высаживая новые побеги роз. Он улыбался, даже не догадываясь, что за ним наблюдают. Я точно взбесилась, увидев тенебриса в хорошем настроении. Подняв руки, прошептала: «Вернись, как было». Около двух десятков только что высаженных роз вырвалось с корнем, зависло в воздухе и посыпалось
