оттуда черный мусорный мешок, доверху заполненный детской одеждой. Дэн открыл еще одну бутылку вина; ставит передо мной бокал, в то время как я вытаскиваю из мешка пару комбинезончиков. Они сильно отдают кондиционером для белья, но, принюхавшись, можно понять, что они сохранили этот едва уловимый запах детства. Вдыхаю, и сердце наполняется теплом. Когда-то крошечные младенцы были нашим миром, и мир этот вот-вот канет в Лету. Все, что осталось, это застиранные комбинезоны.
– Боже мой. – Дэн, словно завороженный рассматривает комбинезончики. – Они такие махонькие.
– Знаю, – делаю еще глоток вина. – Смотри, вот те самые, с утятами.
Эти комбинезоны с изображением ярко-желтых утят были всегда моими любимыми. Иногда мы называли девочек нашими утятами. Говорили, что укладываем их спать обратно в гнездышки. Забавно, как все это возвращается к тебе спустя какое-то время.
– Помнишь музыкальный мобиль с плюшевыми мишутками? – Дэн беспорядочно размахивает в воздухе бокалом вина. – Какая там была мелодия?
– Ла-ла-ла… – Я пытаюсь вспомнить мелодию, но не выходит. Черт. А ведь эта музыка должна была навсегда закрепиться в психике.
– Это же есть на видео. – Дэн берет свой ноутбук и через пару минут открывает папку «Девочки: первый год». Смотрим пленку пятилетней давности, и глаза мои то и дело цепляются за Дэна на мониторе, такого, каким он был тогда. Я так потрясена, что даже не могу говорить.
На экране Дэн сидит на диване и укачивает Анну (ей всего неделя от роду), прижимая малышку к своей голой груди. В его руках она похожа на маленького лягушонка, вытягивающего свои тощие лапки. Она такая хрупкая, беззащитная. Люди говорят: «Вы забудете, какими они были крошками», а ты лишь пожимаешь плечами и не веришь им. А вот теперь я смотрю пленку и верю. Я забыла, что мои проказницы когда-то были такими крохами. А Дэн на видео такой чуткий, заботливый, гордый. Настоящий отец.
Я смотрю на Дэна (сидящего рядом со мной) и вижу, что его тоже переполняют эмоции.
– Вот он, – говорит он сиплым голосом, будто готов расплакаться. – Смысл жизни. Вот здесь, – тычет пальцем в экран, – вот здесь.
– Вот здесь, – утираю навернувшиеся слезы тыльной стороной ладони.
– Вот здесь, – эхом повторяет он, все еще разглядывая крошку Анну на экране.
– Ты прав, – решительно киваю я. – Ты такой, такой… – Моя голова совсем опустела. – Именно. Именно.
– В смысле, что может быть важнее? – Бокал в его руке летает из стороны в сторону. – Ничего.
– Ничего, – соглашаюсь я и вцепляюсь в спинку кухонного стула. Мой желудок скрутило в трубочку, мир плывет у меня перед глазами. Кажется, передо мной сидят два Дэна.
– Ничего, – со все большей силой в голосе повторяет Дэн. – В этом мире вообще ничего нет, кроме этого.
– Ничего нет, – киваю я.
– Знаешь что? Нам нужно больше. – Дэн решительно тычет пальцем в экран.
– Да, –
