Маня смотрели ей вслед, а слёзы у обоих бежали огромными горошинами, а они не успевали их смахивать. От дочери было одно письмо вскоре после её отъезда, в котором она сообщала, что выходит замуж и уезжает жить в Душанбе. Обещала написать, как устроится на новом месте, но, видимо, жизнь закрутила так, что о родителях забыла. Маруся как-то жаловалась:
– Веришь, Нюр, меня прям ноги не несут, когда приходится идти в ваш край. Не могу я на этих стариков смотреть без боли, сердце разрывается от жалости. Баба Маня как-то в магазине подошла ко мне и говорит:
– Маруся, ты не прячь глаза, когда проходишь мимо нашего двора, ты ни в чём не виновата. Вся вина на нас самих, это мы их воспитали, чего-то, видимо, не додали, не досмотрели, а теперь винить некого. А мне, Нюра, всё равно тяжело, когда я вижу с какой надеждой они смотрят на меня.
– Да мне, Маруся, тоже их жалко, я стараюсь им хоть чем-нибудь помочь, присматриваю за ними. Я ведь тоже одна, сама знаешь, а они мне, как семья.
– Что ты присматриваешь за ними и помогаешь, вся деревня знает, только у них-то душа всё равно болит о детях.
– Зато дети, видимо, забыли о своих стариках. Да бог им судья.
Только я зашла в дом, услышала крик от калитки:
– Нюра! Ты дома?
– Дома! – крикнула я, открыв окно, – заходи, Лизок!
Лизка моя давняя подруга. Красавица Лизавета всегда была очень энергичной и шустрой. Тоненькая, хрупкая, с копной длинных черных кудрявых волос, её большие чёрные глаза удивлённо смотрят на окружающий мир. Поговаривали, что её мать согрешила в своё время с цыганом из табора, который недалеко от деревни как-то останавливался, но мать это отрицала, отец у Лизки тоже был шатен, так что, может, никакого цыгана и не было. На месте она сидела только когда обедала и то ёрзала, потому что ей вечно куда-то надо было бежать. Лизка быстро открыла калитку и бегом понеслась к дому. Я вышла ей навстречу, а она, не успев подняться на крыльцо, затараторила, захлёбываясь словами:
– Нюра! Ты представляешь, в нашем клубе будут выступать артисты. Они уже приехали и поселились у Верки. Мы обязательно должны пойти. Вся деревня там будет.
– Почему у Верки?
– Так у неё дом большой, она всегда приезжих пускает на постой.
_ А, ну да, я забыла. Лиза, а билеты ты уже купила?
– Нет! Я сначала к тебе, чтобы узнать, что ты пойдешь на концерт. Сейчас побегу за билетами, пока не разобрали.
– А позвонить не могла, обязательно ноги бить?
– Нюра! Денег жалко. Да мне до тебя добежать вообще ни о чём, три минуты, и я здесь.
Она развернулась и бегом ринулась за билетами. Я даже забыла спросить у неё, когда будет концерт. А потом решила не ломать над этим голову, Лизка ведь как метеор, уверена, что она ещё не раз прибежит ко мне, по-любому.
Действительно, не прошло и часа, как Лизка прибежала запыхавшаяся, плюхнулась на стул в кухне, где я готовила обед и стала рассказывать, выпучив свои
