полянами. Лагерь разбили рано, среди зарослей ольхи и ивы, и Роб не один час помогал Цирюльнику приготовить большущий пирог с мясом. В начинку Цирюльник положил мелко нарубленное смешанное мясо: ногу косули, телячье филе, жирного каплуна и пару голубей. Добавил шесть вареных яиц и фунт сала, а сверху прикрыл все это толстой хрустящей слоеной корочкой, обильно смазанной растительным маслом.
Ели они очень долго, а когда пирог возбудил у Цирюльника жажду, утолить ее было лучше всего любимым метеглином. Роб, памятуя о данном недавно зароке, пил одну воду и смотрел, как наливается кровью лицо хозяина, а взгляд становится угрюмым.
Наконец Цирюльник потребовал, чтобы Роб принес ему из фургона два ящика пузырьков с метеглином – он сам будет брать по мере надобности. Роб подчинился, с нарастающим беспокойством наблюдая, как пьет хозяин. Вскоре тот стал ругательски поминать условия их договора, но до ссоры дело не дошло: Цирюльника сморил пьяный сон.
Утром – солнечным, ярким, наполненным птичьими трелями – он проснулся бледный и ворчливый. О вчерашних излишествах, кажется, ничего и не помнил.
– Пойдем-ка наловим форели, – предложил Цирюльник. – Я бы с удовольствием съел на завтрак жареной рыбки, а в Эйре она как раз должна водиться. – Поднявшись со своей подстилки, однако, он пожаловался на сильную боль в левом плече. – Загружу я лучше повозку, – решил он. – Часто труд помогает прогнать из суставов боль.
Он отнес в повозку один из ящиков с метеглином, вернулся за вторым. На полдороге к повозке Цирюльник уронил ящик со страшным грохотом и звоном. На лице его появилось выражение крайнего удивления.
Он приложил руку к груди и поморщился. Роб видел, что от боли даже плечи у него ссутулились.
– Роберт, – ласково позвал он. Впервые Роб слышал, как хозяин называет его полным именем. А тот шагнул к Робу, протянув вперед обе руки.
Но прежде чем Роб подбежал, он перестал дышать. Подобно огромному дереву – нет, подобно скатывающейся с гор лавине, подобно обвалу каменных глыб – Цирюльник запрокинулся назад и как подкошенный рухнул на землю.
18. Requiescat48
– Я никогда не видел его.
– Он был моим другом.
– Тебя, кстати, я тоже никогда не видел, – сурово сказал священник.
– Но теперь-то видите. – Роб утром разгрузил фургон, спрятав все имущество в ивовой рощице, чтобы освободить место для тела Цирюльника. Потом он шесть часов ехал до деревушки Эйрс-Кросс, где была старинная церковь. А теперь здешний священник с неприятным взглядом неприветливо, с подозрением расспрашивал его, как будто Цирюльник только прикинулся мертвым, нарочно, чтобы доставить хлопоты священнику.
Когда из расспросов выяснилось, кем был Цирюльник при жизни, служитель церкви засопел, не скрывая своего недовольства.
– Лекари, хирурги, цирюльники – все они попирают истину,
Requiescat in pace – «Да упокоится с миром» (
