повода.
– Но ведь он противный, старый. Я не люблю его.
– Ах вот как, значит, ты и меня не любишь за то, что я старый…
– Нет, я люблю тебя. Ты же не кот, а мой дедушка.
– Так вот, внученька, знай, что старость никого не красит и отнимает не только красоту, но и силы. А у некоторых – в особенности у тех, кто был глуп от роду – и последний разум. Все, что случается, происходит по воле Аллаха, а коли так, значит, не следует идти против его предначертаний, ибо все хорошее и плохое, что мы делаем другим, когда-нибудь обернется тем же для нас. Запомнила?
– Запомнила!
– Не будешь больше так поступать?
– Не буду!
– Вот и хорошо, а с ним я поговорю еще, – сказал дедушка, имея в виду Пир-Будага.
Когда Пир-Будаг пришел домой, дедушка позвал его и начал говорить:
– Послушай, ты зачем учишь девочку жестокостям?
– Я учу? Да она сама кого хочешь научит. Не на меня, а на нее все село жалуется. Это волчонок настоящий, а не ребенок. От нее все бегут на улице.
– И ты?
– И я! – соврал дядя Пир-Будаг.
– Боже мой! Надо же дожить парню до такого! Не знал, что моя внучка держит в страхе все село, в том числе и тебя!
– Боялся я этой соплячки! – начал оправдываться дядя Пир-Будаг, бросая презрительные взгляды.
Так дерзко никто не разговаривал с моим дедушкой.
Когда дядя Пир-Будаг ушел, хлопнув дверью, я подошла к дедушке, обняла его и сказала:
– Больше никогда не буду слушаться Пир-Будага.
А дедушка говорит:
– Нет, внученька, ты должна слушаться его. Он старше тебя, твой дядя, и какой он ни есть, а все-таки мужчина.
В один летний день рано утром дядя Пир-Будаг вошел в половину, где спали женщины, и разбудив меня, сказал:
– Вставай быстрее, сегодня наша очередь пасти телят. Пойдешь ты, а я не могу – дела.
В комнате никого не было. Бабушка и тетушки поднялись до рассвета и ушли в поле.
– Хорошо, – сказала я спросонья, но потом передумала. – Как же я могу пойти? Кто подаст дедушке еду, наполнит кувшин водой, польет на руки, отведет в уборную?
– Ничего, один как-нибудь обойдется без твоей помощи. Жил же раньше без тебя. Иди, а ему ничего не говори.
– Ну ладно, – согласилась я, быстро оделась, насыпала в сумку несколько горстей толокна, положила кусочек сыра и выбежала во двор, откуда доносился голос Псы. Он тоже шел пасти телят.
Откровенно говоря, когда я увидела его, у меня испортилось настроение. Я знала, что он на меня сердится со дня, когда мы стравили своих собак. Но делать было нечего, пришлось идти.
Когда мы пригнали телят на горный лужок, Пса с двумя другими мальчишками отделился от меня и стал с ними о чем-то шептаться. Не обращая на них внимания, я спустилась к роднику, вокруг которого росло много съедобных трав, очень вкусных, и начала кушать. Через некоторое время Иса позвал меня и сказал:
– Ты
