Это крошечный фрагмент, но он приобретает самостоятельное значение. И так на микроуровне построена вся «Илиада» – это бесчисленные подробности.
Но так же она строится и на макроуровне. Вот два наиболее выразительных примера. Первый – это поворотный момент в «Илиаде», эпизод, в котором Ахилл, наконец, вступает в битву. То он не принимал участия в сражениях, но вот идёт на поединок. Ему не терпится отомстить за смерть Патрокла, но доспехи в своё время он отдал Патроклу, и они достались Гектору. И он просит свою мать, богиню Фетиду, обратиться к богу кузнечного дела Гефесту, чтобы тот выковал ему новые доспехи. Так вот: рассказ о новом щите занимает здесь почти целую песнь. А ведь это такой драматичный, поистине решающий момент!
Другой пример из «Одиссеи» – это тоже очень важный, много определяющий эпизод. Одиссей возвращается домой на Итаку, но жена Пенелопа его не узнаёт. Тогда он просит свою старую нянюшку омыть ему ноги. И в этот момент по шраму она узнаёт Одиссея. А Гомер, правда, не на целую песню, но примерно на полторы страницы зачем-то подробно излагает историю, при каких обстоятельствах герой получил рану, оставившую этот шрам…
Подобная самостоятельность частей составляет важную особенность «Илиады». С чем она связана? Для начала хочу сделать одно замечание, на это в своё время обратил внимание Лессинг: у Гомера отсутствуют описания. В самом деле, скажем, красота Елены в «Илиаде» не описана. Казалось бы, красота – самое главное, но в «Илиаде» описания красоты нет, только рассказано, как посмотрели на Елену троянские старцы:
Истинно, вечным богиням она красотою подобна…
Вот и всё. Сказано, что она прекрасна, но почему нет описания?
А потому что Гомер остро чувствует временную природу звучащего слова. Это естественно. Когда читаешь, иногда бывает нужно и назад вернуться, и остановиться. А «Илиада» – это устное творчество, поэму слушали, а не читали. И поэтому сама природа звучащего слова просто не позволяла подробно передать внешность. Ведь облик мы воспринимаем мгновенно, а если начать описывать сначала глаза, потом волосы, грудь, руки, то забудешь, какие были глаза, пока дойдёшь до ног – цельный образ не получится.
И поэтому Гомер щит Ахилла не описывает, а рассказывает, как Гефест его создал. Это рассказ, разворачивающийся во времени. В поэме Гомера не может быть фразы, которая нам сегодня кажется простой условностью, на которую мы даже не обращаем внимания: «в то время, как…». Все одновременные события в «Илиаде» изображаются как последовательные, поэтому при всём обилии подробностей и деталей, в ней нет описаний.
Вообще, в поэме Гомера совершенно особый темп. Вот, например, Гектор спрашивает у служанки, где Андромаха. А что он слышит в ответ? Прежде, чем сказать, куда пошла Андромаха, служанка ему подробно рассказывает, куда она не пошла:
И ему отвечала усердная ключница дома:
«Гектор, когда повелел ты, тебе я поведаю правду.
Нет, не к золовкам своим, не к невесткам пошла Андромаха,
Или ко
