Андрей даже поднял руку. – Чего обходить? Снег же. Да следы…
– А вот ты у нее и спросишь, – прищурился полковник и протянул ему лист бумаги, видимо, заявление. – Коляску потерпевшая не нашла и в конце концов побежала к нам. Как я уже сказал, прокурору я доложил, следователь даже по снегу успеет к десяти утра. Будет отлично, если к этому времени будут хоть какие-то результаты. Алексей, ты на бумаги сядешь и на общее руководство. Опера пусть побегают на проверке.
Опера, включая Юрку, приуныли. Дело показалось ясным: дамочка чудит, поссорившись с мужем. Андрей и Санька, совсем молодой опер-первогодок, видимо, считали точно так же. Особенно Санька, у того на лице была написана вселенская скорбь из-за бессмысленной суеты.
– Преждевременные выводы не делать, – предостерег полковник. – Времени на проверку у нас в обрез. Хлопчаки, гайда к потерпевшей. Алексей, останься на пару минут, позаражаешь.
– Странно, – поделился сомнениями простодушный Сашка, когда они вышли в коридор. – Нафига так бегать бессистемно, Андрей прав.
– Это мне ясно, – махнул рукой Андрей. – А она все-таки баба… Ну, мать. Испугалась.
– И коляску оставила? – не поверил Сашка. – На улице?
– А кому она нужна?
Все быстро шли по направлению к кабинету Никольского, но тут остановились.
– Верно мыслишь, Салага, – хлопнул его по плечу Андрей. Сашка скривился: он и так не слишком любил свою фамилию, совершенно не подходящую бравому оперу. – Я тоже так решил, только сдуру перед полковником ляпнул. Ничего, он мужик отходчивый, простит. Пошли.
Ремонт в кабинете подполковника Никольского начали делать уже давно, но вот закончить смогли только накануне вечером. Постоянное присутствие неугомонного зама мешало, он вообще, казалось, не уходил домой, несмотря на зимнее затишье, и его простуда окончанию ремонтной эпопеи поспособствовала. Сейчас в кабинете пахло свежей краской и, как верно сказал полковник, из мебели имелись только стол и стул – остальное еще не внесли. На стуле, спокойно сложив руки на столе, сидела совсем молодая девчонка. Юрка всмотрелся – ничего примечательного, обычная сельская девочка… Даже и «сельской» ее можно было назвать потому, что до их городка еще не докатились новые веяния: минимум косметики, пуховик, джинсы. Девчонка куталась в дешевую кроличью шубку, тушь на глазах потекла, но Юрка не мог сказать – от снега или от слез. Юрка сделал шаг вперед, и, перебивая запах краски, в ноздри ему вплыл навязчивый аромат контрафактной туалетной воды.
– Добрый вечер, – на правах старшего начал Андрей, вчитываясь в заявление. – Капитан Ермолаев, лейтенант Токарев, младший лейтенант Салагин. Расскажите нам, что случилось. Только подробно.
Юрка вздохнул. Андрей был опытен – никогда не говорил лишнего, начинал с самого главного. Как Юрке ни объясняли, что процессуальные детали потерпевшим не важны, он все никак не мог свыкнуться с мыслью, что можно просто поздороваться, представиться и спросить, а в документах уже уладить все формальности.
Даже
