посредством силы воли. Но безуспешно. Специально я не искал случаев испытывать себя, но если такая необходимость появлялась, я очередной раз пытался преодолеть этот недостаток… И очередной раз терпел поражение.
Эту мою борьбу с самим собой я старался скрывать от окружающих. Частенько это удавалось, но однажды…
Весенняя сессия в этом году пришлась на май, и когда мы очнулись весна уже миновала. Поэтому, прибыв на первую ознакомительную практику в Светогорск (бывший финский город Энсо), мы тотчас побросали рюкзаки и сумки на указанное место, и вывалились на крыльцо заводоуправления.
Стояли, зажмурив глаза от яркого света, бессмысленно улыбаясь и слегка хмелея от по-летнему теплого, с каким-то неопределимым загородным флюидом, пронизанного солнцем воздуха.
Появилась проблема – куда деть примерно час, пока наш руководитель решит проблемы с проживанием и предстоящей производственной практикой.
Я примкнул к ребятам, которые шумливой, возбужденной ватагой двинулись напрямик – то ли в лес, то ли в перелесок, расположенный прямо напротив заводоуправления. В качестве «проводника» совершенно неосознанно была выбрана какая-то невыразительная тропинка, ведущая куда-то вглубь. Минут десять-пятнадцать мы шли, хрустя сухими ветками, весело болтая и как-то непроизвольно разбившись на группки человека по два-три.
Неожиданно тропа вывела нас на заросшую поляну, в конце которой стояло явно необитаемое строение непонятного назначения. Внутри, сквозь большущие оконные проемы, никогда не знавшие рам, были видны бетонные лестничные марши, ведущие куда-то вверх. …Насколько именно вверх – было совершенно не ясно, поскольку вершина этой, как оказалось башни, уходила куда-то в заоблачную высь, скрываясь в кронах высоченных сосен, росших вокруг. Как мы узнали позже, это была недостроенная парашютная вышка, строительство которой прервала советско-финская война 1939-1940-го года.
Основная особенность этого четырехгранного необычного сооружения была в том, что в конце каждого лестничного марша в наружной стене имелся начинавшийся от самого пола высоченный проем длиной метра три. И самое ужасное – ничем не огороженный! Мимо него надо было проходить по узюсенькой площадке шириной сантиметров в сорок.
– Пацаны, кто наверх? – вдруг заорал Вовка, оглядывая призывным взглядом всю нашу компанию.
К моему удивлению и ужасу предложение было принято с энтузиазмом, причем и девчонками тоже, – в молодости так характерно желание впрыснуть себе в кровь немного адреналина.
Я, внутренне сжавшись, замер, надеясь, что может хоть кто-то возразит, ну хоть кто-нибудь из девчонок. Но то ли эти «кто-нибудь» постеснялись демонстрировать свою нерешительность, то ли попался уж очень лихой народ, из одних высотостойких, но возразивших или даже колеблющихся не нашлось.
Ну что мне было делать? Не оставаться же одному внизу, чтобы ребята и девочки приветственно
