Люси с Денни, сынишкой, на прогулке были, ему тогда полгодика было. Так вот. Подавился я тогда. – Диаш потрогал свою шею. – Подавился черешеной. Да так подавился, что думал помру. Эта чёртова ягода мёртво застряла поперёк горла: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ужас. Еле выкашлял. И всё бы ничего, мало ли кто когда и чем давится, не правда ли? Но дело в том, что со мной такое произошло впервые, понимаете? Никогда ничем не давился. И прошу заметить: я не лёжа ел, не разговаривал в тот момент, не прыгал на диване – я спокойно смотрел телевизор и ел черешню, тщательно пережёвывая каждую ягоду и отделяя во рту косточки. Дед мой, помнится, всегда повторял: "Дольше жуёшь – дольше проживёшь". Я до сих пор придерживаюсь этого правила. И всё-таки подавился. Причём, подавился как-то странно. Это сейчас-то мне всё понятно, а тогда я и подумать не мог, что такое может быть на самом деле. Тогда мне показалось, будто не сам по себе я подавился, а… как бы это точнее объяснить? Ну, мне показалось, что черешена специально это сделала. Ведь я даже не успел её раскусить, как она ожила во рту. Я почувствовал, как у неё выросли лапки, дюжина таких, знаете, мохнатых ножек. И цепких. Ещё в голове промелькнуло: а не паука ли я проглотил не глядя! И я почувствовал, как эти лапки скребутся, упираются в нёбо и язык, и черешена протискивается, протискивается к горлу. И до того сильная, тварь, что невозможно было остановить её: лезет и лезет напролом. Вот так мне тогда показалось.
Диаш сделал паузу, облизал пересохшие губы и продолжил:
– Когда отдышался, пришёл в себя, посмотрел на пол: миска, понятно, валялась вверх дном на полу возле тапочек, всюду раскатившаяся черешня. И вдруг вижу – на меня смотрят глазки. Протёр свои глаза – когда подавился, прослезился, – присмотрелся внимательнее к кучке ягод и точно – одна черешена с глазками. Ха! Даже ротик оказался у неё. Смотрит такая на меня, улыбается. А спустя минуту рожица исчезла, и я списал всё на временные галлюцинации, вызванные нехваткой кислорода, когда подавился и задыхался. Такое бывает, я знаю. В детстве дурака частенько валяли: кто дольше всех сможет не дышать, и задерживали дыхание. Потом всегда голова кружилась, и звёздочки в глазах летали. Бывало у вас в детстве? – Обратился он к нам, на что мы с доктором синхронно пожали плечами. – Вот я и решил, что мне потому и померещились эти глаза у черешни, а во рту был паук вместо ягоды… Забыл об этом инциденте уже к вечеру – ерунда надолго не задерживается в голове, сами знаете. Вот так всё начиналось, доктор.
– Спустя, примерно, месяц, сидел я за столом на кухне, – продолжал Диаш, – жевал что-то. Напротив стояла миска с овощами – жена собиралась приготовить обед после прогулки с Денни. Мельком посмотрев на натюрморт, я различил еле-заметное движение. Присмотрелся – на одном из помидоров виднеются нечёткие очертания рожицы, такой же, как у той черешни, которой подавился.
– Простите, Луис, – перебил Стоун. – Опишите эти рожицы подробнее, чтобы иметь более точное представление.
– Они… ну, как будто
