а смеется.
«Не убьешь ты меня, Тойву, – подумал Оркки Лис. – Все Княжьи горы за твоей спиной переверну, а не убьешь».
Две женщины скакали на одноглазом коне к легендарному Шестиликому столпу, и ворон кружил над их головами.
Рацлава поняла, что в Божьем тереме ее опоили маковым молоком, – чтобы не начала вырываться и рыдать. Свое тело она ощущала смутно, будто чужое, и все запахи и звуки текли мимо нее так медленно, что, казалось, она могла задержать их между пальцев. Шестиликий столп пах смолой и железом, тонкими цветами, проросшими сквозь древесную кору. Горячее сердце в груди вороньей женщины стучало в такт птичьему крику. Конь рыхлил землю, отдающую талой водой и хрупкими пожухлыми листьями, готовыми рассыпаться в руках.
Пальцы Рацлавы скользили по шершавому столпу, обводили вырезанные лица шести княжон: щеки, губы, кольца кос, выпуклые глаза. Поглаживали расщелины, из которых вились цветы, и осторожно сбивали налет инея.
– Ты знаешь эту историю? – ровно спросила воронья женщина. Затылком Рацлава ощущала ее тяжелый взгляд, похожий на нависший над ней боевой молот. Она бы никогда от нее не сбежала. И никакая сила не смогла бы ее выкрасть. Драконья невеста, Сарматово сокровище – Рацлава – не знала, что с холмового спуска Шестиликий столп виден как на ладони. Случись что, предводитель, хитрый человек и их люди метнулись бы к девушке быстрее ветра.
– Шесть сестер-княжон, рожденные одной матерью от разных отцов, убили своих нежеланных женихов в ночь после свадебного пира. За это их выслали из Черногорода и заживо закопали в Белой яме. – Голос Рацлавы даже не дрогнул – из-за макового молока. – А княгиня поседела от горя и стала первой вёльхой-колдуньей.
Вёльхи знали травы и зелья, крали младенцев и гадали на костях, жили триста зим на глухих отшибах. Когда они умирали, люди закапывали их подальше от деревень и рек, а сердца отдавали зверям. Колдовства вёльхи боялись не только такие суеверные воины, как Оркки Лис. Все верили, что, если вёльха дотронется до оружия, следующий бой станет последним.
– Верно, – согласилась за ее спиной воронья женщина. Позже она назовет свое имя. А еще позже Рацлаве расскажут, что история Совьон давно обросла легендами. Никто не знал, откуда она пришла и зачем, лишь как-то вечером появилась в Медвежьем зале и положила свой меч под ноги черногородскому князю. Неизвестно, что было дальше. Одни говорили, ее заставили сразиться с огромным горным медведем, похожим на того, что скалился со знамен Мариличей. Другие – ей велели дать бой дружинникам, и Совьон одолела всех, кроме княжьего любимца Тойву.
– Нам следует поторопиться.
Рацлава выдохнула и отвернулась от Шестиликого столпа. Потерла покрасневшие от мороза костяшки пальцев и закуталась в мягкое покрывало – она никогда не касалась такой дорогой ткани. И у нее никогда не было таких платьев – расшитых тонкими нитями, с рядом пуговиц от груди до подола. С длинными, почти до самой земли рукавами. Не было и украшений дороже приданого
