она вслух. – Так и знай.
Женщина блефовала. И молилась только об одном: лишь бы Гидеон об этом не догадался.
– Но почему? Ведь все, чего я не хочу, – чтобы мы лучше узнали друг друга. Ты разве этого хочешь? – спросил воин.
«Да! – проносилось в голове Скарлет. – Нет! Черт!..»
«Довольно! Не смягчаться!» – прогремел мысленный приказ.
– Я предпочла бы забыть!
Гидеон скрипнул зубами. Затем выпрямил ноги таким образом, что колени Скарлет оказались зажаты между его голеней. Она с ужасом осознала, что ее ступни уперлись ему в пах и член тут же стал с чудовищной скоростью набухать и твердеть. Если бы не брюки… какое счастье, что он в брюках!
– Кто ты сегодня? – спросил он, предусмотрительно меняя тему беседы.
Внутренний голос бил тревогу: «Ударь его! Пусть прекратит соблазнять тебя! Если не остановишь его, тебе конец!»
– Скарлет… Рейнольдс. – Она слегка вздрогнула, как будто от удовольствия. – Да. Сегодня я в настроении отведать милашку Райана.
Гидеон на мгновение оскалился.
– Мы же вроде не женаты! – прорычал он.
– Ну да, – согласилась она. – Но я мысленно наставляю тебе рога с Райаном.
Воин провел кончиком языка по зубам.
– Ты такая шутница!
– А кто сказал, что я шучу?
Скарлет глазом моргнуть не успела, как он оказался поверх нее, навалившись всей своей массой и вдавив ее в мягкий мох, почти полностью лишив возможности двигаться.
– Ты даже не представляешь, насколько сильно меня радуешь, – заявил он.
По позвоночнику Скарлет покатилась дрожь. Соски затвердели и отчетливо проступили под платьем, будто устремляясь к Гидеону. Одно движение – и она бы скинула его с себя. У нее бы достало и сил, и сноровки. Но вместо этого она схватила его за горловину футболки и сильнее притянула к себе. Внутри разгоралось пламя желания…
– Радую? А вот ты меня бесишь!
Грудь Гидеона тяжело вздымалась и опускалась, ноздри раздувались.
– Еще одно слово, и…
– И что?
От него чертовски приятно пахло – терпко и пряно. Тепло его тела обволакивало, кружило голову.
– И…
Его взгляд переместился на ее губы. Гнев исчез, уступив место совсем иным чувствам. Грудь продолжала тяжело ходить вверх-вниз. И между двумя шумными вдохами он хрипло сказал:
– Ты такая непередаваемо… страшная. – Последнее слово он произнес неуверенно, с запинкой, будто страшась быть неправильно понятым. – Я смотрю на тебя и не испытываю муку. Меня не сжигает страсть. А сердце не разрывают желания до того непристойные, что нельзя и передать.
Скарлет была в полном смятении.
«Поцелуй его!» – нашептывало сердце.
«Нет, не смей!» – горячился разум.
Борьба между этими двумя составляющими ее натуры шла не
