себя в приличной форме, не дрябнуть мускулатурой, не набирать вес, каждый вечер пятницы и выходных бегал по набережной Москвы-реки.
– Дождик идет?
– Был, но перестал.
– Ты, наверное, промок? Там чистое полотенце в ванной. Возьми.
– Спасибо.
– Ужинать будешь?
– А ты, Ань?
– Я? – она вдруг резко обернулась. – Знаешь, мне Наталья Павловна только что звонила – в Лесном… несчастье.
– Да? Какое же несчастье? – спросил Иван.
– Убийство. Убили священника. Того самого, которого Роман приглашал на освящение дома, – отца Дмитрия. Это случилось вчера вечером. А сегодня все уже знают, вся округа – Наталья Павловна так говорит. Она очень расстроена, сказала, что этот отец Дмитрий…
– Кого-то всегда убивают, Аня.
– Наталья Павловна мне сказала, что он был сильно встревожен тем происшествием в церкви – ну помнишь, про которое они нам рассказывали?
– Чепуха все это.
– Но ведь его убили, Ваня.
– Тебя это беспокоит? Ты видела его всего пару раз. Или ты расстроена чем-то другим?
Анна сразу же снова отвернулась к окну. Она пряталась от него, как улитка в свою раковину. Он помедлил. Потом подошел к ней, положил руку на плечо. Давно, в детстве, они обнимались запросто, а теперь каждый раз он делал над собой усилие, чтобы этот жест не выражал ничего, кроме братского участия и заботы. Сестра была старше его, но, когда рука его лежала на ее плече, он чувствовал себя взрослым мужчиной, а ее ощущал маленькой, беззащитной Дюймовочкой, хотя она была одного с ним роста и умела постоять за себя.
– Роман тебе не звонил? – спросил он.
– Нет. В Лесном его нет, – ее голос звучал обиженно и сердито.
– Ну раз он не обеспокоился смертью какого-то там священника, чего же тебе так волноваться?
– Ваня, нам надо съездить туда. – Она дернулась, чтобы высвободиться. Лыков ощутил аромат ее духов.
– А Салтыков тебя приглашал?
– Нет, но…
– Конечно, мое дело десятое. Но, может, не стоит тебе так часто там маячить?
– Какой ты стал грубый, Иван. Мне порой просто не хочется тебе ничего…
– Говорить? – Лыков отошел, сел на диван. – Ты очень хочешь видеть его?
– У него… у Романа могут быть неприятности в связи с этим убийством.
– Какие неприятности?
– Ты знаешь какие.
– Я? Я ничего не знаю. У тебя с ним, Аня, все какие-то секреты.
– У тебя от меня тоже секреты.
– Но я твой брат. Я родной тебе человек.
– Он тоже не чужой, знаешь ли.
– Не чужой, – Лыков криво усмехнулся. – Это ты знаешь. И я. А он – наш обожаемый Роман Валерьянович – этого не знает.
– Ну и пусть. Настанет время – узнает.
– А
