style="font-size:15px;"> – Нет, это не всё, и вам это вам прекрасно известно, так что я объявляю моё последнее условие. Ребёнок… Где он?
– Слово чести, мне об этом ничего не известно.
– Оставьте вашу честь отдыхать, и ответьте мне немедля и категорично. Где у мадам Крозон принимали роды?
– У акушерки, которая живёт наверху, на холме Монмартр, на улице Роз, насколько мне известно.
– И кому поручили заботу об этом ребёнке?
– Кормилице, которую мы долго искали, но след её был утерян, когда мы её почти обнаружили.
– В прошлую субботу, не правда ли?
– Нет, в воскресенье… мы наконец узнали, что она жила на улице Мобеж, почти в самом её конце… номер 219… и когда мы там объявились, оказалось, что она успела накануне переехать оттуда вместе со своим младенцем… но при этом никому не сказала, куда переезжает… и мы её не нашли.
– Её имя?
– Монье… хотя, очень даже вероятно, что это её не настоящая фамилия.
– Этого мне вполне достаточно! – воскликнул Нуантэль, удовлетворённый чёткостью ответов Ласко, ведь было очевидно, что латиноамериканский негодяй не лгал. – Итак, я полагаю, что теперь сделка между нами заключена. Как задаток, я ожидаю приглашение от мадам де Брезе. Когда я с ней встречусь, я ей ничего не скажу о том письме, что закрыло мне сегодня двери её дома и не буду больше заниматься вами, как будто вас не существует в этом мире, если только… вы не нарушите наши соглашения. В этом случае я буду безжалостен. Маркиза мне бесконечно нравится, но она не настолько вскружила мою голову, чтобы я потерял память. Я вроде бы всё сказал? Как вы отсюда выходите, доктор?
Сен-Труа поспешил открыть дверь салона, и капитан ушёл, бросив компаньонам-негодяям на прощание:
– Кстати, я вам рекомендую позаботиться о вашем пациенте-алкоголике. Этот грубиян и болтун может сыграть плохую шутку с вами.
Доктор промолчал и провел Нуантэля до прихожей, где негр в ливрее ожидал клиентов, после чего поспешил вернуться к Ласко, чтобы обсудить произошедшее.
Нуантэль с удовольствием вышел на улицу, и с радостью зажёг сигару, удовольствие, о котором известно только тем, кто вырывается из душного кабинета отдохнуть после дня, проведённого в праведных трудах. Он направился к улице Анжу бодрым шагом, с лёгким сердцем и живым разумом, восхищённый успешным началом своей военной кампании, и совершенно уверенный в таком же её удачном продолжении.
– Вот это хорошая работа, – сказал он сам себе, – и если Дарки не будет ею доволен, то это будет большой неблагодарностью с его стороны. Я сумел взять ситуацию под свой контроль, поскольку оба негодяя, которые шантажируют маркизу, теперь у меня в руках. Я сумел оставить их в неведении относительно того, что мне известно об этой их тайне, не сказав ни слова о преступлении в Опере. Они искренне полагают,
