насекомое тут же прекратило сучить лапками. – Дай руку.
– З-зачем?
– Просто поверь.
Фаусто протянул раскрытую ладонь, в которую Масару бесцеремонно поместил тельце членистоногого.
– Смотри. Не шевелись.
Время шло. Секундная стрелка на циферблате настенных часов сделала полный оборот и пошла на второй. Вдруг таракан дернул лапкой, второй. Еще мгновение и воскресший усач ловко перевернулся и шустро юркнул вниз по ножке стола.
– Святые угодники! – обалдевший бухгалтер был на грани обморока. —Может я сплю?
– Нет, друг мой, это явь.
Лопес обхватил руками раскаленный лоб, рассеянно ероша черные густые волосы. Мир переворачивался с ног на голову. Слишком много чудес для одного дня.
– Но такого просто не может быть!
– Ты прав. Это невозможно, если рядом не присутствует исключительное существо.
– Ты о себе?
– Нет, о тебе.
– Что?! Объясни. Я ничего не понимаю.
– Дружище, ты – уникум, единственное создание во вселенной в своем роде.
– Я? Хм. В чем же моя исключительность?
– Не торопись. Преждевременные знания губительны. Но, даю слово – ты непременно все узнаешь.
Фаусто бессильно уронил тяжелую голову на раскрытые ладони.
«Может это трюк? Нет, я своими глазами видел, как он сдох».
Тут же новая мысль: «откуда он узнал, что я люблю рыбачить?».
Катаклизм! Буря! Лавина событий.
Пара обычных, на первый взгляд фокусов выбила его из колеи. Для Лопеса это было слишком. Он внутренне оцепенел. Хотелось закрыться, защититься, забраться внутрь уютной яичной скорлупы и тихо сидеть в маленьком защищенном мирке не высовываясь. Всю свою жизнь, до сего дня, он прожил ровно, спокойно, как маленькая рыбка в аквариуме. До этого момента его бытие, лишенное бурных стремнин и водоворотов, текло плавно, неторопливо, словно флегматичные воды Рио-Парагвай. Бледное существование маленького человечка. Он никогда не путешествовал, более того, ни разу не покидал пределов своей маленькой страны. Дожив до 33 лет, он ни разу не влюблялся, не дрался, не напивался и (о Господи!) не понимал и не увлекался культурной религией любого латиноамериканца – футболом. Удивительным образом существование Фаусто Лопеса было лишено экстремальных пиков и провалов, будто некто искусственно выровнял линию его судьбы до невозмутимой прямой. События вокруг его персоны всегда складывались благополучно. Трагедии, разочарования, обиды обходили стороной. Даже в мелочах все было ровно; ничего не ломалось, не падало, не терялось. Он вдруг осознал, что за всю жизнь ни разу не промок под дождем, не разбил ни одной чашки.
Но, похоже, этому пришел конец. Внутри крепла уверенность, что прямая трасса его жизни делает кардинальный поворот. Что его ждет? Будущее пугало и манило одновременно. Мужчина вдруг осознал,
