крылья… Она знала, что Никто не вернется, да и закаты этим ужасным дождливым летом редко можно было увидеть. Но, может быть, облака разойдутся?
Валюшка не сомневалась, что Черкизова придется сто лет уговаривать и всячески улещать. И чуть не онемела от изумления, когда он вдруг кивнул:
– Пошли. Я тоже на Откос собирался.
Валюшка сделала умоляющие глаза, и Юля – лучшая подруга и настоящий друг! – немедленно выдумала какие-то неотложные дела, по которым ей нужно срочно убегать. На счастье, она была к Черкизову совершенно равнодушна; вдобавок у нее там, во Франции, остался какой-то Алекс. Между прочим, судя по Юлиным рассказам, редкая пакость, но это уж сугубо ее проблемы, в кого влюбляться!
Итак, Юля умчалась по своим выдуманным делам, а Валюшка и Черкизов пошли к Откосу. Валюшка не вполне верила своей удаче, а потому без умолку болтала о погоде, природе, будущих каникулах, опять жаловалась на маму Марину и Михаила Ивановича, которые никак не могут определиться с отпуском, и пыталась вызнать у Валера, куда он собирается поехать отдыхать.
– Надеюсь, не в Городишко? – наконец спросила она и торопливо засмеялась, намекая на то, что это шутка.
Да, шутка получилась дурацкая: в Городишке прошлым летом погиб Сан Саныч Черкизов, дядя Валерки; потом и самого Валерку, и Валюшку, и Лёнечку чуть не прикончила Владычица Острова.
Боже упаси возвращаться в Городишко!
Валюшка очень удивилась бы, если бы услышала, что в Городишко и ей, и Валеру, и Лёнечке вернуться все же придется и Валеру об этом прекрасно известно, вот только он не представляет, как ей об этом сказать.
Узнал Валер об этом от Марии Кирилловны Серегиной, замминистра экологии [4]. Этим утром она вдруг позвонила и сообщила, что приехала из Москвы в Нижний специально для того, чтобы встретиться с ним…
Со времен незапамятных Вёльва [5] живет,
Та, что грядущее видит, в прошлое глядя.
Она повествует, Вёльва, она прорицает:
«Ясень стоит посредине земли.
Имя ему – Иггдрасиль,
Дерево жизни и смерти,
Омыт он росою, дождями и снегом.
Урд – Великая Бездна –
Лежит у него под корнями,
Простираясь в самый Нифльхейм,
Возникший еще до начала творенья
(Хельхеймом он также порою зовется).
Там красноглазая Хель, сине-белая смерть,
Правит от века,
Царство там снега и льда, холод предвечный,
Владение тьмы, страна стужи!
Ни искры не видно, ни проблеска света живого…»
Из «Сказаний о Гарме, Лунном псе»
– …Все началось с того, что появились белые животные, – сказала Мария Кирилловна.
– А разве их раньше не было? – удивился Валер.
– Были, конечно, сколько угодно! Но они рождались белыми. А теперь животные – да и птицы тоже! – внезапно начали менять цвет. Рождается черное, рыжее, пестрое
Об их знакомстве рассказывается в повести Елены Арсеньевой «Остров погибших душ».
Вёльва – так в скандинавской мифологии называется вещая пророчица, предсказательница.
