голос. – И кстати, чего вас так мало? Неужели вы забыли, как я развесил десяток старейшин на деревьях вашего священного леса?
– Ты ошибся, человек. – Стоявший чуть в стороне вампир тоже улыбнулся, открывая рот, полный острых клыков. – Мы не старейшины. Мы младшие князья.
– Охренеть, какая честь. – Гент покачал головой. – Ну и долго мне вас ждать?
– Стильно умираешь, человек. – Вампир поклонился, отдавая должное героизму врага, и без паузы кинулся вперёд.
Но как ни быстр был кровосос, Жнец был быстрее.
Только радостный свист клинка, и располосованный сверху донизу вампир раскрыл рот в крике, но не смог выдавить из себя ни звука, и, на глазах распадаясь на половинки, медленно истаял в воздухе, превращаясь в горсть чёрной искристой пыли, осевшей на пол мутноватой кляксой.
К чести кровососов, они не дрогнули, а разойдясь полукругом, бросились одновременно.
Звон меча и тяжёлое дыхание на пять долгих секунд заполнили комнату звуками схватки, и пять антрацитово чёрных облаков пыли медленно оседали на отполированные до зеркального блеска камни.
Лорд Гент, затыкая рваную кровоточащую рану в боку ладонью, подошёл к Ниоргу, подволакивая сломанную ногу. Потом вздохнул, и взгляд его упал на индикатор наполнения внутреннего стека меча, полыхающий ярко-оранжевым светом. Это значило, что предельный потолок насыщения меча – десять тысяч душ – достигнут, и нужно сбросить энергию.
«Ну, это просто». Лорд крутанул Жнеца, и тот, счастливый от того, что снова в деле, вспыхнул ослепительным жёлтым светом, который на секунду окутал фигуру маршала.
– Фух. Чуть не закусали, твари. – Гент убрал руку, бросив взгляд на зажившую рану, и внимательно посмотрел на высокородного. – Ну, а ты что расскажешь интересного?
– Они тебя найдут и будут убивать долго и мучительно. – Ниорг трясся от страха, но стоял твёрдо. – Ты опоздал, человечек. Всё уже под нами. Безопасность, флот, армия… Сейчас уничтожим ваше помойное семя, и чистая кровь будет править в веках.
– Но ты этого уже не увидишь. – Гент скользнул к Ниоргу и с влажным хрустом ткнул его рукоятью в лоб.
Меч только сыто чавкнул, поглощая без остатка всё, что составляло суть высокородного альвин, и тело осыпалось на пол невесомой белёсой пудрой.
С лёгким щелчком щит, рассекавший комнату пополам, отключился, и две разъярённых фурии вылетели словно торпеды, собираясь высказать всё, что они думают по этому поводу, и только Рада, шедшая сзади, коротким окриком остановила нарастающий скандал.
– Тихо! – И видя, что девушек не остановить, повысила голос до командного рёва. – Стоять! Смирно! Молчать, когда старшие офицеры разговаривают! Забыли, мокрощелки, кто перед вами? Он не только ваша судьба, мать её в дыхало пятьсот пятым калибром, но и маршал гвардии. Боевой устав читали? А он его писал! Вы, сучки малолетние, у меня отжиматься будете, пока я не вспотею! Битыми кирпичами срать, жрать юхху и вспоминать мою доброту! – Затем повернулась к
