в обшарпанных босоножках, коротких чулках, плиссированной юбке из шотландки и очень старом темно-синем свитере с заштопанными локтями, причем, похоже, с мужского плеча. Но при всем том обладательница неказистого наряда казалась на редкость хорошенькой и привлекательной, и коротко подстриженная шевелюра ее вьющихся темных волос на тонкой и длинной шейке напомнила Джудит головку цветка на стебельке, скажем – какую-нибудь пышную хризантему. Под выразительными темными бровями незнакомки блестели фиалкового оттенка синие глаза, кожа у нее была медового цвета (или цвета скорлупы отборного коричневого куриного яйца), а на лице ее блуждала озорная ухмылка сорванца.
Незнакомка положила локти на прилавок и ссутулила костлявые плечи, а ее тонкие как спички ноги обвились вокруг ножек стула. При всей неблагообразности этой позы она не лишена была какой-то грации, а во внешности и поведении девочки ощущалась такая раскованность, такая естественность и непринужденная самоуверенность, что, глядя на нее, становилось как-то само собой понятно, что никто ни разу в жизни не назвал ее некрасивой, глупой или неинтересной.
– Как вы предпочитаете расплатиться на этот раз, миссис Кэри-Льюис? – обратилась к ее матери продавщица.
– О, запишите на мой счет, это проще всего.
– Мама! Ты же знаешь, папчик сказал, что ты всегда должна расплачиваться наличными, потому что, когда тебе приходят счета, ты выбрасываешь их в мусорную корзину.
– Дорогая, зачем ты разглашаешь мои тайны? – расхохоталась миссис Кэри-Льюис.
Голос ее был звучным и сочным, он искрился весельем. С трудом верилось, что эта женщина – чья-то мать. Она могла быть актрисой, кинозвездой, отличной старшей сестрой или даже веселой теткой – кем угодно, только не матерью. На ее напудренном до фарфоровой бледности лице с тонкими изящными чертами выделялись тонкие дуги бровей и алый рот. Прямые шелковистые светлые волосы с золотистым отливом подстрижены коротко, почти как у мужчины, и это, хотя и шло вразрез с модой, выглядело чрезвычайно стильно. К тому же на ней были… уже просто из ряда вон! – брюки, «слаксы», как их называли. Серые, фланелевые, они туго обтягивали ее узкие бедра и раздавались книзу, достигая у лодыжек ширины знаменитых «оксфордских мешков»[16]. На плечи наброшен темно-коричневый меховой жакет, нежнейший и легчайший из всех нарядов, какие только можно себе вообразить. Пальцы миссис Кэри-Льюис с ярко-красными ногтями небрежно держали поводок из красной кожи, который тянулся к неподвижно лежащему поодаль мохнатому созданию кремового цвета.
– Ну что ж, похоже, это все. – Ее руки скользнули в рукава жакета, и ей пришлось выпустить поводок. – Пойдем, дорогая, нам пора. На это ушло не так много времени, как я опасалась. Пойдем выпьем по чашечке кофе, и я куплю тебе мороженое, или пирожное, или какую-нибудь другую гадость.
Освободившись от привязи, лежавшая на полу лохматая бестия вдруг ожила – подтянулась на четырех бархатистых лапках, широко зевнула
«
