лет назад они любовались своим отражением в зеркалах и считали, что будут жить вечно. И глаза будут так же сиять внутренней красотой. И губы – так же ловить поцелуи исчезающих между страницами дневников мужчин и особо трепетных поклонников"…Как же ты непростительно коротка, жизнь!
Наверное, это очень важно для девочки – слушаться маму.
Помню, как бабушка, будучи в своем ателье легкого женского платья председателем партийной организации, собиралась на очередную партконференцию и никак не могла выбрать жакет, лацканы которого можно было бы проколоть значком с эмблемой КПСС.
Жакеты были дорогие, модные, их было жалко. Вот она и крутилась перед зеркалом битый час…– Ну, и когда ты уже наиграешься в свою партию, Нина? – одернула ее, вошедшая в комнату пра-пра, ее мать. – Положи его в сумку, свой значок, попросят – покажешь. Чай, не выгонят…Бабушке тогда было лет 50, прабабушке – далеко за 70…
Как ни крути, а мы тогда были совсем другими. Раз "повязав галстук", мы в корне изменили свое мировоззрение! Нам хотелось спасать мир, окружить своей заботой всех бабушек планеты, сдать всю макулатуру, скопившуюся в квартирах граждан, отыскать на свалках страны весь металлолом! Мы стремились хорошо учиться, чтобы побывать в лагере с вкусным. вафельным названием "Артек" Или, на худой конец, съездить в такой же "вкусный", но менее пафосный "Орленок". Мы водили за ручку по школьным коридорам сопливых октябрят, потому что «вожатый» – звучало гордо. Мы старались не хандрить и не хныкать. Заниматься спортом. Слушаться старших. Но, видимо, старались мы плохо! Эпоха ушла. Ушла, потянув за собой все лучшее, что в ней было. Вечная Слава пионерам Страны Советов! (Написать "вечная память" – не поднимается рука).
В пионеры меня приняли в 3-м классе, как и положено – в День рождения вождя. Помню, как бежала домой по лужам, в распахнутом пальто, чтобы всем было видно новенькую пионерскую форму, в красных резиновых сапогах – в тон пионерскому галстуку! Восторженная, счастливая! Ворвалась домой, задыхаясь, прокричала в глубь нашей огромной квартиры "ура!"…Из кухни вышла непроницаемая лицом пра-пра, сжимая в кулаке мокрое полотенце. – А, пионеры пришли, – с едва заметной улыбкой произнесла она и, забрав у меня портфель, помогла снять пальто и…галстук. – Вот ты и выросла, девочка. Вписалась в общество. Отвернулась в сторону и заплакала.
Сегодня я была по делам на улице Съезжинской. Если свернуть налево от Большого проспекта со стороны Петроградки, как раз выйдешь на нее. Улица – как в шпионских фильмах: тесные дворики, "мертвые петли", тупики…Минимум магазинов. Все по законам жанра. Здание, которое я искала, было обнесено высоким чугунным забором. Минут пять искала калитку, не нашла. Зато нашла неподалеку двух дюжих мужиков – меняли шину.
– Ааааа, – дружно протянули мужики. – Так это сразу за детдомом. У них один вход.
Пошла по направлению к детской площадке. Было шумно. – Ты мама? – спросила меня девочка лет
