я вовсе не о ней думал, когда говорил…
– Я тебя понимаю. Такую женщину, как Перихан, непросто найти, – перебил друга Омер.
– Да нет же, я не о ней! Я о том, что можно быть скромным, непритязательным.
Мухиттин вдруг рассмеялся.
– Скромность? Хорошо, а эти комнаты? Эти вещи? – сказал он, обводя рукой гостиную. – Как среди всего этого, да еще, не обижайся, с такой красивой женой, как у тебя, быть скромным? Ха-ха. Не сердишься? Если хочешь быть скромным, живи так, как я живу. Тогда получится! – Он встал на ноги, словно решил, что теперь настала пора показаться во весь рост. – Но мне не нравится быть непритязательным. Я хочу всем показать, какой во мне талант! По этому вопросу у нас с Омером схожие взгляды. Но только по этому!
– Хорошо, почему же ты не хочешь, как я, быть Растинь-яком?
– Кем-кем? Растиньяком? Бальзака, стало быть, почитываем? Думаешь, ты похож на этого типа?
– Нет, это не я придумал, это сказала Атийе-ханым, жена Саит-бея.
– Ну и семейка, – раздраженно бросил Мухиттин. – Чему ты у них только не научился!
Омер вскочил на ноги:
– Друзья, постарайтесь меня понять! Я ведь о чем говорю? О том, что хочу жить полной, насыщенной жизнью! Понимаете? Мы уже десять лет друг друга знаем. Не смотрите на меня так! Я знаю, в этом моем желании есть, может быть, что-то маниакальное. Пусть так. Но я знаю, чего хочу! Нам дана одна жизнь. Давайте задумаемся, как надо ее прожить. Никто об этом не думает! Ты, Мухиттин, хочешь сказать все своими стихами. Достаточно ли этого? Терпеть, писать стихи – и все? Зачем ждать, пока тебя не оценят? А ты, Рефик, готов раствориться в семейной обыденности. Я ничего не говорю – пожалуйста! Но постарайтесь понять меня! А то вы на меня так смотрите, что я иногда просто пугаюсь.
– Ну, бояться нас, дружище, не надо! – заметил Мухиттин.
– Сколько лет мы уже знаем друг друга! – сказал Омер и подошел к Мухиттину. – Встань, дай мне тебя обнять!
– Ты как пьяный, честное слово, – сказал Мухиттин, однако все же встал. Похоже, он тоже был взволнован.
Друзья, улыбнувшись, обнялись и расцеловались.
Рефик тоже почувствовал, что разволновался. Ему захотелось встать и присоединиться к друзьям, но он так и остался сидеть, вспоминая свои недавние слова, думая о Перихан и о том, какой она выглядит в глазах Омера и Мухиттина. Как-то неловко ему было.
– Как в студенческие годы! – провозгласил Омер.
Рефик наконец тоже поднялся на ноги:
– А помните, как однажды на лекции по сопротивлению материалов… – Увидев, что друзья уставились на дверь, он тоже повернулся в ту сторону. – А, папа, это ты…
Джевдет-бей, облаченный в голубую пижаму с белыми полосками и длинный халат, увидев их, тоже удивился и остановился у двери – сначала, должно быть, хотел уйти незамеченным, но потом понял, что не удастся, и обрадовался, что в такой поздний час нашел себе развлечение. Медленными шагами побрел на свое привычное место.
– Добрый вечер, молодые
