физручка достала из письменного стола журнал «Космополитен».
Бросив его на диван, сказала:
– Я знаю, что ты сейчас повторишь дурацкий вопрос Мамедова. Пятьдесят вторая страница.
Света взяла глянцевый журнал.
– Ого! Да он семилетней давности, девяносто шестого года!
– Открой, пожалуйста, пятьдесят вторую страницу.
Света открыла. И чуть не выронила журнал. Целая страница его была занята яркой фотографией босоногой девушки в кимоно, сидевшей в позе султанши всей Оттоманской империи, боком к камере. У воображалы были светло-рыжие волосы и глаза зелёного цвета. Она слегка улыбалась, гордо задрав симпатичный нос.
– Наталья Лиховская! – простонала Света, пристально поглядев на Наташу, затем – опять на её портрет, – теперь-то я знаю, где я могла тебя видеть! Конечно по телевизору! Слушай, а у неё на подошве левой ноги – малюсенький шрам! Покажи мне ногу. Вдруг это всё же не ты?
Наташа сняла носок и подняла ногу. Шрам был на месте. Света запрыгала от восторга. Надев носочек, спортсменка сказала ей:
– Прочитай статью.
Света прочитала. В статье шла речь о призёрах Олимпиады в Атланте. Тысяча девятьсот девяносто шестого года. Особенное внимание было уделено стремительно восходящей звезде отечественного Дзю-До, двадцатитрёхлетней Лиховской, которая выступала в лёгкой весовой категории.
– Бронзовая медаль! – воскликнула Света, закрыв журнал, – но всё же не золотая! И не серебряная.
– Наверное, это к лучшему. Будь я круче, Варламов после броска не поднялся бы.
– Но ведь ты потом дала ему по лбу пяткой! Разве это Дзю-До?
– Это карате. Я ведь занималась и тем, и тем понемногу.
–Ох, ни хрена себе – понемногу! Прямо чуть-чуть! Третья дзюдоистка планеты!
Они ещё пили чай. Света удивлялась, какого чёрта Наташа преподаёт физкультуру в школе, вместо того, чтоб быть всемирно известным тренером.
– Мне нельзя особо светиться, – дала ответ бывшая спортсменка, – и ты, пожалуйста, никому не рассказывай обо мне. Вообще никому.
– Клянусь, что не расскажу! Но что это значит – нельзя особо светиться? Ты что, потом начала работать на мафию и осталась кое-кому должна?
– Ты слишком сообразительна, – улыбнулась Наташа, – лучше останови поток вдохновения, или мне придётся тебя прикончить.
– Да не придётся! Я ведь пообещала, что никому ничего не скажу. Слушай, объясни, а как тебя приняли на работу в систему образования, если ты – уголовница?
– Светочка, у меня судимостей нет. И ори потише. Как видишь, здесь не все знают даже о том, что я – чемпионка. Об остальном не знает никто. Ну, или почти никто. Это не имеет значения.
– Шок, шок, шок! – ликовала Света, – бронзовая призёрка Олимпиады в Атланте! Ритка, наверное, охренеет! Впрочем, я ей не буду рассказывать, обещала.
