них как-то бросила подобное Лили. При этом воспоминании изнутри обожгло чувство вины. Она совсем не наивно передала все матери, и гувернантку отправили восвояси.
Лили вскинула подбородок:
– Вы похожи на себя прежнего – и хмуритесь так же.
Его губы растянулись в улыбке, которую он поспешил спрятать.
– По-моему, нельзя хмуриться от уха до уха.
– О, помилуйте, вам это удается регулярно!
– Благодарю вас, мисс Хайтауэр. Ваше присутствие делает меня способным на такое, что раньше казалось мне невозможным. Вроде моего скорейшего выздоровления. Я помню, как вы навещали меня, когда я болел. Похоже, во мне было так много настойки опия, что я посчитал это видением.
– Я навестила вас, потому что у меня не было иного выбора, – улыбнулась она. – Ваша мать расхаживала у дома, рыдая и уже убедив себя, что вы не справитесь. Как раз вернулись зимние холода, начался дождь. Я упросила вашу мать позволить мне видеть вас, чтобы увести ее в дом.
– Спасибо.
– Я, может быть, и волновалась о вас немного. Самую малость, – снова пошутила она.
– Потому что предназначили мне роль мужа Эбигейл. – Его глаза сковало льдом.
– Не только – и вы это понимаете. Я знаю вас и вашу семью всю жизнь.
– Вы беспокоились бы точно так же, если бы заболел кто-то из моих братьев, Эндрю или Стивен?
– Конечно, – стояла на своем Лили. Эдж недоверчиво прищурился, и она смягчилась. – Но они никогда не были виновниками моих шрамов. Не пререкались со мной. И не пытались убедить меня, что единорогов не существует.
– Прекрасно. Ваша взяла. Помню, вы показывали мне рисунок, доказывавший их существование. Надеюсь, вам удалось накопить достаточно денег, чтобы купить себе единорога.
– Вместо него я купила куклу.
– А я ведь по-настоящему просил показать единорога, когда вы его купите. – Он всем корпусом повернулся к ней.
Лили опустила голову:
– Даже если так, меня не обмануло ваше добросердечие.
Они помолчали, предаваясь детским воспоминаниям.
– Я действительно благодарен вам за визит во время моей болезни, – мягко произнес Эдж. – Для меня это очень важно.
– Кто-то же должен был заставить вас подумать о своих манерах, – заметила Лили.
– Что? – вскинул брови он.
– Когда вам было плохо и Фокс сказал эту ужасную вещь, вы… вам и правда не следовало делать этого.
Эдж покачал головой, по-прежнему не понимая, о чем она говорит.
Лили уставилась перед собой невидящим взором:
– Тот жест. Неприличный.
– А… – пожал плечами Эдж. – Прошу меня простить. Я был вне себя от боли и лекарств и не осознавал, что вы находились рядом. Мы с Фоксом и моими братьями не всегда любезничаем друг с другом.
Лили покачала головой и осуждающе взглянула на него:
– Ваша
