игровым реквизитом, который помогает нам скоротать игру, но иногда и калечит. И конечной цели мы не знаем, как и даты окончания игры. Нам, конечно, намекнули, что вострубит, дескать, ангел – и тогда уж кто не спрятался, тот сам виноват, но когда конкретно объявят конец игры, мы все равно не знаем. А потому возмущаться несовершенством мира смысла нет, ведь это мы его таким делаем, никак не избавляясь от недостатков, а культивируя их. А ведь игра не бесконечна, и когда она закончится, каждый останется в том состоянии, которого достиг до звонка «стоп!», и дальше уж останется там, где был, никакого совершенствования, если кто еще не понял.
– Убийство, смотри. – Валька вздыхает. – Я представить не могу, как можно такое сделать! Лишить жизни другого человека, это же страшно!
Я молча киваю, вспоминая папашу да и еще кое-что. Вся история человечества – это история убийств, жестокости и поиска путей к утилизации отходов. Став взрослыми, люди перестают замечать красивое и принимаются крушить все вокруг, как малахольные. А потом плачут: мир ужасное местечко!
Все-таки сложно быть Другим Кальмаром.
«Убийство жены известного бизнесмена». Мастер заголовка, уровень «БОГ»!
Тут меня никто не удивит – я насчет этого убийства в курсе дела, просто гораздо меньше, чем принято считать, но и этого достаточно, чтобы вдруг утром обнаружить себя мертвой.
– Так это две недели назад было, а газеты до сих пор булькают, надо же.
– Красивая какая была… И имя такое – Валерия. Вот нравятся мне такие имена, знаешь – Валерия, Юлия, Лидия…
– Прекрасные имена, римского происхождения. Женщин там считали за скот, а потому собственных имен они не имели, получали имена – производные от имени отца, например. А так ничего, имена отличные. – Я бегло просматриваю статью. – Надо же, убили в подворотне… Что жена известного бизнесмена в той подворотне делала?
Убили-то ее совсем не там, но полиция, похоже, этого так и не выяснила.
– Вот я тоже об этом подумала. – Валька вздыхает. – Убили ножом, изрезали, не иначе – маньяк объявился, кому еще могло бы понадобиться убивать несчастную женщину таким зверским способом?
Несчастной Валерия Городницкая никак не была, а была ужасной сплетницей, и убить ее мог любой, кто был с ней знаком, и я тоже, только я точно этого не делала.
– И ведь не найдут никого, как водится, – сетует Валька. – Страшно жить на свете, ей-богу. Смотри, ищут свидетельницу. Какая-то старушка видела в окно, что на месте убийства была женщина, которая, скорее всего, рассмотрела убийцу, но она убежала.
– Что эта старушка делала у окна среди ночи, ты мне лучше скажи? Неймется вечно этим старушкам…
Кто бы не убежал, если б на его глазах чувак в толстовке с капюшоном кромсал ножом тетку, с которой перед этим пили, обедали в ресторане и катались на карусели в старом дворе?
Да любой бы убежал.
– Валь, вот лично мне на это плевать. Каждый день кого-то убивают, но о них никто не пишет,
