права раскисать. Опускать руки. Не было…
Облизнув губы, Лера поморщилась. Периодически к горлу подкатывал рвотный спазм, и хотелось его чем-то запить.
Да, вода – она сейчас будет как нельзя кстати.
Но кто бы знал, как не хотелось открывать глаза. Возвращаться в действительность, где её ждала лишь одна неизвестность.
…Я не люблю говорливых женщин. И если я не начинаю беседу первым – ты молчишь…
Вот это её как раз устраивало. Знакомиться с Сардыновым ближе она не собиралась.
Сглотнув, Лера открыла глаза. На этот раз интерьер комнаты – а это была спальня – её не волновал. Лишь краем глаза отметила, что всё выполнено в серебристых и фиолетовых тонах. На стенах роспись, похожая на арабскую или византийскую вязь.
Заметив на стеклянном столике кувшин с водой, Лера устремилась к нему. Вынула пробку и дрожащими руками наполнила стоящий рядом высокий тонкий стакан водой. После чего, не закрыв кувшина, принялась жадно пить.
Прочь… прочь ЭТОТ привкус… Прочь…
Несколько капель стекло по подбородку, и Лера размазала их тыльной стороной ладони.
Что дальше?
Ждать, когда к ней присоединится Сардынов, и они продолжат? Или что?
Лера даже не могла дать точную характеристику своего восприятия Сардынова. Знала лишь одно. Нет, чувствовала. Той самой треклятой интуицией, что в современном мире не бралась в расчет.
Сардынов – не тот человек, который будет шутить. У него всё серьезно.
И это настораживало ещё сильнее.
Всё-таки, в виду молодого возраста, Лера больше общалась со своими ровесниками. Они шутили, балагурили. Воспринимали жизнь, как праздник. Да и само студенчество подразумевало под собой пока что минимум ответственности, конечно, за исключением самой учебы. Им всем казалось, что у них ещё много времени впереди, они успеют нацепить на себя «серьезность».
Лере пришлось это сделать быстрее знакомых и сокурсников.
Поставив бокал на столик, Лера опустилась на небольшой диван из кожи стального цвета и обхватила себя руками.
Сардынов… Тимур.
Имя, которое она никогда не сможет забыть.
Услышав короткое треньканье, выведшее её из ступора, Лера нахмурилась. И не сразу поняла, что пришло сообщение.
Телефон она положила в глубокие карманы рубашки. Как чувствовала, что ей необходимо быть на связи.
Сообщение от девчонок? Или родственников?
После случившейся трагедии, Лера настоятельно просила её лишний раз не беспокоить. Только по делу. Сочувственные разговоры раздражали, после них всегда хотелось плакать. Общаясь с знакомыми и выслушивая их, она не сомневалась, искренне сожалея, хотелось выть. В прямом смысле слова. Ложь, что когда тебе плохо, хочется находиться в окружении других людей! Нет, хочется забиться в угол, и царапаться ногтями от безысходности. Даже о кафель. Даже о каменные стены. Выпустить через кровь боль, что сгущалась в тебе. Искала выхода и не находила. И с каждым днем эта боль закручивалась
