не услышала, как в комнату вошёл Сардынов. Или это свойство его походки – ходить беззвучно?
Девушка похвалила себя за стойкость – не вздрогнула испуганной птахой, не рыпнулась поспешно вскакивать и одергивать юбку. Опять же, стараясь устоять на шпильке и нелестно вспоминая того, кто ей купил подобную обувь, она выпрямилась.
И лишь потом, не спеша, обернулась.
Тимур Сардынов стоял у одного из кресел и наблюдал за ней. Полностью одетый в черное, что резко контрастировало с её белой одеждой, он напомнил ей скалу. Почему именно её? Непоколебимую. Безэмоциональную. Не свернуть, не обойти. И его давление ощущалось даже на расстоянии.
Да, красивый мужчина. Видный. С деньгами. Влиятельный. Только почему от него хотелось бежать? Бежать, не оглядываясь. Сделать всё, чтобы никогда не догнал.
Не от того ли, что глаза его походили на два лезвия? Они вскрывали. Оценивали. Всё подмечали.
Без малейшего намека на кусочек тепла.
У Леры никогда не было недругов, врагов. Родители её любили. Брат боготворил. И столкнувшись с открытой холодностью, она потерялась. Ей так и хотелось спросить: «Что не так?»
Всё не так.
Мужчина. Договор. Отель с любимыми цветами.
И её одежда, символизирующая невинность.
С которой ей вскоре придется расстаться.
Он ждал от неё ответа, и Лера негромко произнесла:
– Они чудесные.
Намеренно не стала благодарить за цветы. Зачем? Они предназначались не ей. Они – часть интерьера апартаментов. Надо учиться смотреть правде в глаза и адекватно воспринимать действительность.
Глаза цвета стали внимательно осмотрели девушку. Она остро ощутила, как её сканируют. Почувствовала, как тела касается одежда. Как лежат на плечах распущенные волосы. Сама изучать Сардынова не решилась. Он мог воспринять её взгляд, как вызов. И ответить на него.
Ей лишние проблемы не нужны. То, что он их может создавать, показал и не раз.
Поэтому она скромно отвела взгляд от его породистого лица.
– Как насчет ужина?
И снова вопрос. Вроде бы простой, ничего не значащий. Обыденный даже. А Валерию всю тряхануло.
– Если Вы голодны, я составлю компанию. Сама я есть не хочу.
Антрацитовые глаза насмешливо прищурились.
– Насытилась морковным соком?
Лере показалось, что её ударили. Наотмашь.
Она предполагала, что в комнате, где её поселили, возможно расположение скрытой камеры. Или персонал докладывает Сардынову о любых её просьбах и действиях. Но когда вот так бесцеремонно подтверждают твои предположения, становится гадко. Лере стоило большого труда напомнить себе о необходимости держать эмоции под контролем. Её чувства – только её. Её возмущения, негодования должны остаться в ней.
– Можно и так сказать. – Постаралась тщательно подобрать каждое слово, уговаривая себя не сорваться.
Держись…
