еще сильнее прижаться к нему, отчетливее прочувствовать каждый его мускул.
Иначе…
Что будет иначе – она так и не узнала.
Тимур резким движением проник к ней под ягодицы, хлопком заставил их чуть приподняться и бесцеремонно сорвал трусики вниз. Послышался звук рвущейся ткани. Дорогое кружево не выдержало испытание мужской страстью.
Лера снова застонала и закрыла глаза. Внизу живота уже все пылало, и даже девушка чувствовала, насколько сильно её возбуждение. Как опухли и намокли ее нижние губы.
– Открой глаза, – полурык-полустон заставил подчиниться.
Лера распахнула глаза и тихо ахнула. Таким Тимура она никогда не видела. Лицо, точно высечено искусным скульптором из антрацитового камня, доведенного до совершенства. Да, жесткое. Где-то жестокое. Но от того не менее прекрасное. Сжатые губы. Сумасшедший блеск в глазах. Ходящие желваки на скулах. Вздувшиеся вены на висках и шее.
Всё кричало о едва сдерживаемой похоти.
Лера перестала дышать. Она смотрела в лицо Тимура и ждала.
На мгновение промелькнула мысль, что он войдет резко. Что ей даже будет больно. Что он слегка порвет ее. И она приготовилась. Плевать на боль и дискомфорт. Чтобы этот мужчина сейчас ни приготовил ей, она примет все.
Потому что не будет в мире ничего естественнее, чем то, что сейчас происходит между ними.
Она снова ошиблась.
Тимур, не разрывая зрительного контакта, плотнее прижимая ее за лопатки к себе, тем самым чуть приподнимая, начал входить. Наполняя ее, растягивая. Осторожно, но настойчиво.
Как того и требовалось.
Реснички Леры затрепетали. Как же в тот момент хотелось откинуть голову назад и закрыть глаза, полностью растворившись в тех ощущениях, что дарило ей его проникновение. Сантиметр за сантиметром. Без единого намёка на боль. Только наслаждение. Безграничное.
– Не смей…
Он понял о ее интуитивном желании, и очередной приказ, идущий из груди, сорвался его губ.
Лера, сама того не осознавая, часто задышала. На ее глазах навернулись слезы. Слишком остро. Слишком… сладко. Тугой узел внизу живота продолжал закручиваться. Чтобы как-то сдержать крик, рвущийся наружу, Лера прикусила нижнюю губу.
Чтобы тотчас услышать.
– Я же говорил – не кусать губы!
И точно в наказание за непослушание – вошел до конца. Так глубоко, что Лера почувствовала, как его жесткие паховые волосы соприкоснулись с ее обнаженным пылающим диким огнем лоном.
Пружина сорвалась – с губ Леры слетел крик.
Который сразу же поймали губы Тимура. Он пил его, как полминуты назад пил сладость ее губ. Вбирал в себя, одновременно подаваясь бедрами назад и тотчас возвращаясь. Проникая осторожно и на всю длину.
Лера забилась в его руках. Отголосками потерявшегося разума она понимала, что с ней происходит нечто, чего
