оверить алгеброй гармонию. Поэтому главная задача заключалась в том, чтобы разработать такую методику, технологию «исчисления» ритма, которую можно было бы применить к самым разным текстам. Один из моих старших коллег, прочитав книжку, сказал: «Вот бы вы мне Пастернака просчитали! Так интересно!» И я поняла, что в методику поверили. И еще об одной неожиданной пользе от книжки я узнала через своих коллег-переводчиков: оказалось, что сравнение ритмических структур оригинала и перевода помогает им в работе при выборе вариантов.
Одним словом, на книжку есть спрос. Но полиграфические возможности университетского издательства были невелики, и газетная бумага, на которой издана книжка, делает невозможным ее размещение в электронном варианте, а небольшой тираж превратил ее почти в библиографическую редкость. В новом формате она будет доступна и в Сети.
Принимая решение о переиздании книги, я понимала, что список упоминающихся в ней научных трудов произведет на современного читателя впечатление «путешествия во времени». Сегодня, когда многочисленные ФГОСы (Федеральные государственные образовательные стандарты) и регламенты требуют от исследователей и преподавателей использования «новейшей литературы», мой разговор с коллегами почти целого ушедшего века может показаться неактуальным. Но готовя текст книжки к верстке, я снова пережила ощущение живого диалога и с классиками лингвистики (фонетической науки в частности), и с сильнейшими языковедами, которых мне позволено было судьбой знать и слушать лично. Многие труды этих ученых переизданы в более позднее время, но я посчитала правильным сохранить ссылки на те издания, которые появлялись в годы работы над книгой. Кажется, это называется исследовательской этикой. Я думаю, что для многих молодых ученых библиографический список в моей книжке сослужит хорошую службу: они узнают об исследователях, чьи идеи опередили свое время на десятилетия и чьи труды мы называем научными первоисточниками.
К таким ученым относится в полной мере мой учитель – профессор Л. Н. Мурзин. Он был научным редактором этой книжки в 1992 году и тогда еще не входил в число ушедших близких, которым я посвятила ее издание. Сегодня его имя тоже значится как имя научного редактора – переработка книги незначительна и лишь в сторону устранения неясностей и ошибок. Но второе издание книги я посвящаю и светлой памяти Леонида Николаевича Мурзина.
Предисловия мало кто читает. Но надеюсь, взгляд читателя упадет и на эту страницу, где я хочу назвать тех, кому я благодарна не только за то, что тогда, 25 лет назад, эта книжка получилась, но и за то, что они остаются со мной и по-прежнему выслушивают меня. Спасибо моей подруге Оле Максимовой, которая со мной все эти годы – от ученицы до самого близкого человека (без нее не было бы этой книжки). Спасибо моему другу Володе Салимовскому – с ним первым я делилась смутными научными идеями, а он умел разглядеть в них здравое зерно. Спасибо моему брату Борису Бегуну – он сверстал мою первую книжку, и это был совершенно оригинальный макет. За второе издание мне тоже есть кого благодарить. Спасибо моему сегодняшнему «шефу» – Лилии Дускаевой, которая последние годы придает ускорение моей жизни и направляет ее в деловое русло. Спасибо моей подруге Ире Каниной, которая восстанавливала картинки для нового издания по бледным копиям старого. И наконец, спасибо моим студентам, которым, как оказалось, очень нужна эта книжка.
Язык и речь сложнее, чем это обычно представляют, а говорящие люди чаще всего просто не замечают этой сложности. Для того чтобы понять природу сложности, следует рассматривать каждую часть структуры и часть каждой части в аспекте всей системы. Необходимость какой-то точки своеобразно сказывается на устройстве целого. Суждение же о целом без оглядки на части приведет к разрыву системы.
…откуда же появляется в тексте смысл, которого нет в отдельной фонеме?
В просодии, как видно, выражено коммуникативное действие, поступок человека, имеющий смысл. Вот почему значения усваиваются ребенком из просодии – самого высокого уровня человеческого языка.
Введение
В последние десятилетия в лингвистике четко обозначился интерес к динамической природе языка. Именно этим интересом обусловлены поиски механизмов, обеспечивающих процессы образования лингвистических объектов, при этом в роли последних могут выступать как языковые единицы (например, слова) или языковые элементы (например, морфы), так и текст, возведенный в статус языковой единицы. Объектом приложения динамического подхода может служить также и фонетическое явление во всем его многообразии, но и в единстве признаков, которые позволяют отнести его к звуковой стороне языка.
Динамический подход к языку лег в основу такого направления в современном языкознании, как дериватология, предметом научного исследования которой стали процессы образования языковых единиц. Понятие производности распространено в рамках дериватологии на такие языковые области, как лексика, синтаксис, семантика. Результатом деривационных процессов
