секиры у горилл. Но пока человек работает и пока не пытается покинуть территорию поселка, оружие ему не угрожает. Да и в случае нарушений убивать не торопятся – начинают «воспитание» с предупредительных побоев.
Лысый, присев рядом с Андреем, уточнил:
– Ты сегодня на носилках с утра будешь?
– Ну да, если туда погонят.
– Обух с тобой не пойдет, он захромал что-то сильно. Вон сам посмотри.
– Нога так и гноится?
– Угу… Нельзя ему сейчас на носилки. На замазке побудет сегодня, а там посмотрим.
– Давай тогда Кира ко мне в пару.
– С ним тебе неудобно будет, он ведь тебя выше сантиметров на двадцать.
– Про двадцать ты маленько загнул. Но с Обухом, спорить не буду, гораздо удобнее. Мы с ним сработались неплохо.
– Кроме Киркорова, с тобой никто долго не выдержит. Ослабли мы все. Ты, Кир и Обух самые крепкие у нас сейчас.
– Да знаю я… что ты мне рассказываешь…
– Давай до обеда с Кирей натаскай побольше комков. Потом я с Гнусом потихоньку дотаскивать буду, а вы на замазке отдохнете.
– А что у Кира с обувью?
– Прапор ему пластик наплавил новый на подошвы, не должны развалиться.
– Смотри, там на спуске обувь рвется влет. Если останется без «колес», труба будет.
– Не должно. Боты у него немногим хуже твоих. День точно протянут, а там, может, Обуху получше станет.
– А если Обуха боты Киру сегодня передать?
– Не, так не пойдет, у Киркорова лапы размера на три больше. Ему можно детские ванны вместо калош носить… баскетболист наш… А чего это наши охраннички не торопятся? Пожрать всем раздали, а не шевелятся… Чего это они? А?
– А я откуда знаю? Раз они не торопятся, то и мы не будем вперед бежать.
– Да это само собой. Просто интересно… У них же всегда каждый день одинаковый…
– Вон Чубака дожевывает свой навоз, сейчас начнется.
Из сорока девяти аборигенов восемь принадлежали к расе орангутангов-горилл, сорок один – к дистрофикам. Первых звали по кличкам, каждому подобрали свою. Несмотря на внешнюю идентичность обезьяны отличались друг от друга индивидуальными признаками и манерой социального поведения. Чубака – самый заросший из соплеменников, с настоящей бородой из густо растущих длинных щетинок, с мутными глазами, сверкающими из-под чудовищно мохнатых бровей. Обычно именно он назначает пленникам фронт работ, да и остальными аборигенами вроде бы командует. Корявый – этот, наоборот, лысоват, к тому же левое колено у него изуродовано, нога до конца не разгибается – от этого он вечно перекошен на левый бок. Обычно он по вечерам загоняет пленников в сараи, а утром открывает им двери. Жмот – одноглазый, по виду очень стар, щетина почти вся поседела, кожа на доспехах
