разрезы грудной клетки для подхода к корню легкого, я выбрал тот, который показался наиболее целесообразным. Разрабатывая его, внес в его методику существенные усовершенствования, и, ставший обновленным, оригинальным, этот разрез вошел в печатные руководства, им пользовались многие хирурги.
Четырнадцать длинных месяцев с упорством сражающихся бойцов искали мы неизвестное в поставленной перед собой задаче: успешная резекция легких. Четырнадцать месяцев – от первой операции к следующей… И, право, не из-за любви к пышнословию вспомнил я тут про бойцов. У нас был именно передний край.
Разговаривая со мной, Оля Виноградова прикрывала рот платком, отворачивалась в сторону. Однако я все равно чувствовал тягостный запах гниения, и нужно было следить за собой, чтобы случайно не показать этого, не обидеть ее лишний раз! На лице Оли были то отрешенность и безразличие ко всему, то вдруг оно искажалось глубоким страданием, душевной мукой, взгляд становился затравленным, жалким, и слезы, слезы… Человеческое горе во всей своей безысходности!
Как хотелось вернуть девушку в полузабытый ею мир земных радостей, в рабочий коллектив, к ее сверстницам… Но ведь нужно будет удалить все легкое! Операция, о которой ничего не сообщалось в отечественной медицинской литературе. Мы только знали, что попытки некоторых крупнейших хирургов сделать подобное или кончались печально, или сопровождались такими осложнениями, что они по существу сводили на нет результаты огромной, напряженной работы.
– Вы обещали мне, – говорила Оля, – обещали!
– Вашу болезнь без операции не вылечишь, – объяснял я ей. – А подобных операций мы пока не делали…
– Вы обещали! – твердила Оля в слезах.
– Сделать такую операцию – великий риск, – отвечал я. – Мы не можем идти на этот риск.
Однако в моем голосе, видимо, не чувствовалось категорического отказа, и Оля уловила это. Успокоившись, твердо сказала:
– Вы знаете, что я обречена. Если не будет операции – не будет никакой надежды на спасение. Умоляю – не отказывайте… Я все равно так больше жить не могу… И не хочу! Я опять… Я покончу с собой!
Последнее было сказано с такой осознанной решимостью, что я не сомневался: она исполнит задуманное.
– Хорошо, Оля, – ответил я. – Вы ляжете к нам в клинику на обследование… Не падайте духом.
Тщательно проведенное обследование подтвердило односторонний характер поражения. Правое легкое оставалось здоровым, а левое было полностью поражено мешотчатыми бронхоэктазами. Функция его была ничтожна. Оно представляло собою источник интоксикации и балласт для сердца. Ведь сердцу приходилось проталкивать кровь через нефункционирующее легкое.
Провели лечение, чтобы улучшить состав крови, уменьшить интоксикацию. Оля почувствовала себя лучше, мы увидели первую слабую улыбку на ее лице. Главное: она надеялась!
Меня
