в Кувейте? Где валюта тверже доллара? Ведь обещано было много, очень много. И – быстро.
Ничего из обещанного быстро не получилось.
А получились остановленные предприятия – но это мелочь. Кому они нужны? Больше года не ходили трамваи – это тоже не так уж страшно. Получилось отсутствие отопления и горячей воды, это уже хуже – это напрягает. Получился полный развал коммунального хозяйства, и стихийные мусорки разрастались в городе до невиданных пределов. Ясное дело, это нравилось только мухам. Зарплаты платили с громадными перебоями, пенсий не было вообще. За пенсиями ездили в Россию. Начались перебои с продуктами, самый дешевый в мире хлеб качеством приближался к отрубям. И только базары процветали. Там и вправду было все, но как-то это не очень вязалось с обещанным раем.
Руководство, естественно, все объясняло кознями России, народ вроде бы и верил, но как-то все более по привычке, что ли.
Протестов не было, но недовольство и усталость среди коренного населения чувствовались невооруженным взглядом. Оставшееся «некоренное», то есть нечеченское население, стараясь сделаться невидимым, привычно ждало, чем же все закончится. Оппозиция, до этого почти мифическая, с лета развила бурную деятельность. Заработали несколько телеканалов, с утра до вечера обрабатывающих население. Показывали, как хорошо жить, не ссорясь с Россией, на чем свет ругали Дудаева, короче – отрабатывали московские деньги. Где-то по окраинам города вроде бы прошли митинги с участием лидеров оппозиции. С лидерами у них, правда, было туго. Лидеры популярностью в народе не пользовались. Летом появилась «тяжелая артиллерия» в лице Хасбулатова, но и это было не то, совсем не то. Зато оппозиция стала демонстрировать мускулы – над городом несколько раз пролетали вертолеты. Правительство тут же объявило, что вертолетами управляют русские летчики. Оппозиция демонстративно показала репортаж, где летчик-чеченец с улыбкой забрался в вертолет и поднял его в воздух. Как-то не очень заметно прошла информация о бое на севере республики, у села Братское, с использованием танков. Опять утверждалось, что в танках русские солдаты. Оппозиция, понятно, это опровергала, утверждая, что у них тоже есть танки, и они их, в отличие от «дудаевцев», содержат в исправности. Москва как всегда промолчала.
Осенью установилось зыбкое равновесие, когда каждый только и ждет – кто сделает первый ход. Кто не выдержит? Кто ошибется?
Выходит, первой решилась оппозиция? Черт его знает…
– Боря, – Ира уже не дрожала, – Мадинка сказала, что уже по радио Москва передает. Про нас.
Радио…радио…Что-то он забыл. Сон! Точно – телевизор!
Борис присел перед стареньким «Рубином», щелкнул выключателем. По экрану побежала рябь. Канал, еще канал, еще канал. Телевидение не работало. Сразу стало тревожнее, и словно в подтверждение где-то далеко тишину прорезала очередь, потом еще одна. Зажглись несколько окон.
– Ир, не помнишь, где-то тут приемник вроде был?
– Не знаю.…Это у Славика спрашивать надо. Рано еще, пусть поспит….
