style="font-size:15px;"> – Почему турки? – тут же вскинулся Борис. – И у кого это – «у них»?
– А кто же еще? Не американцы же – те бы точнее долбили. По-любому получается что турки. С Черного моря, через Грузию. Там же теперь не Гамсахурдия – пропустят, – сын обнаруживал удивительные для шестиклассника знания геополитической обстановки. – А у них – это у России.
– Славик, хватит пороть чепуху! Где ты этого наслушался?
– Да ладно, пап, я пошутил. Это у нас в школе пацаны так прикалываются. Вахишка говорит, что Россия, смущается признать самолеты своими, чтоб народ подумал, что Грозный турки бомбят.
– Господи, о чем вы там говорите? – устало возмутилась Ирина. – А это что у тебя еще за гадость?
Славик, между тем, тоже забрался на диван, устроившись между родителями. В руках он держал ту самую «гадость» – полиэтиленовый пакет, наполовину набитый сигаретными окурками. Опасный вопрос он опять проигнорировал.
– А еще пацаны говорят – кто первый найдет осколок от бомбы, тот сможет его здорово продать. Пап, скоро они центр бомбить начнут? А то потом не продашь. Мам, ну что ты так смотришь? Ты не переживай – брешут они, ясно же! Вот когда чечены собьют самолет и покажут летчика по телеку, тогда только и признают. И то не сразу.
Борис потихоньку слез с дивана, подошел к балконной двери. Рядом с буржуйкой воздух был сух и горяч. Борис приоткрыл дверь, вытащил из кармана пачку «Примы», закурил, пуская дым в щель. До окурков он еще не докатился, но курил давно только «Приму» или дешевый табак, который продавали у входа на центральный рынок. Программа «Вести» закончилась, под конец дикторша еще раз повторила главную новость дня. «Сволочи», – привычно отозвался Борис, на этот раз мысленно.
И что Ира так не любит его «разговоры с телевизором»? Ну не может он спокойно слушать, когда так нагло врут! Надо же – «неопознанные»! Уже несколько дней летают над городом, чуть ли не за провода цепляются, ракеты по окраинам сбрасывают – а все неопознанные. Зачем это? Ведь любому дураку все ясно.
Первый раз Борис увидел самолеты несколько дней назад, возвращаясь с работы. Заводской автобус шел уже по Жуковского, когда сзади из-за низких туч, висящих над консервным заводом, вынырнул хищный серебристый силуэт. Самолет шел на низкой высоте с очень большой скоростью. Где-то запоздало застучали выстрелы, похоже ДШК[2]. Самолет пронесся прямо над автобусом, изящно повернул и ушел в сторону центра. По ушам ударил запоздалый грохот.
Из-за туч вынырнул второй. Этот летел медленнее, не обращая внимания на стрельбу. Казалось, летчик специально красуется, уверенный в своей неуязвимости. Самолет, снижаясь, помчался над шоссе, стремительно догоняя «ЛИАЗ».
В автобусе началась паника. Мужчины растерянно приникли к окнам, женщины кричали в голос. Борис тоже прильнул к холодному стеклу, словно загипнотизированный. Картина действительно была красива: яркое солнце в морозном ноябрьском небе, темные
Крупнокалиберный пулемет Дегтярева.
