детали своего бреда в реальность.
Потом Рэй спешно зашел в палату и, подойдя к окну, увидел больничную автостоянку: с этого окна хорошо просматривался весь автопарк сотрудников больницы. Потом он отправился в комнату младшего медицинского персонала, и первым вопросом к постовой медсестре стала фраза:
– Анэт, а где вы были прошлой ночью?
– Я!? – слегка покраснев, Анэт немного растерялась, но, собравшись, ответила: – Простите меня, доктор Рэй, это всё Хью виновен. Но у нас всё серьезно. Он намерен посвататься на днях, так что не подумайте, что я какая-либо распутная женщина… – оправдывалась юная медсестра. – Мы просто так увлеклись друг другом, что провели всю прошлую ночь в подсобке.
– Палата 14 была открыта?
– Пожалуй, да, но они тихо себя вели, вряд ли бы кто вышел, – говорила Анэт, ещё больше покраснев. – Они не способны на глупости. Что-то случилось?
– Ладно, не переживай, Анэт, всё хорошо, – ответил доктор Рэй. – Просто будь повнимательнее на работе и не смешивай личное с работой. Надеюсь, мы договорились?
– Конечно, доктор Рэй, простите меня за эту минутную слабость.
– «Паручасовую», я бы сказал, – пошутив, улыбнулся Рэй, а Анэт ещё больше покраснела от этой шутки.
Как потом выяснилось, пациент Клаус уже неделю как имитировал прием лекарств – и, как следствие, бредовая активность его безумно сложного мозга возросла.
В конце рабочего дня доктору Рэю сменили замки в его рабочем кабинете, а таинственную книгу он просто выкинул в мусорный ящик на улице. А потом, улыбаясь всему произошедшему, доктор Рэй просто поехал домой.
Нельсон
Это было так неожиданно. Темнокожий мальчишка, примерно лет четырнадцати. Короткие кучеряшки смолянисто черного цвета на голове; цвета кофе искрящийся взгляд; шоколадного цвета губы и белоснежная и добрая улыбка. Это было неожиданно: он протянул ей, сидевшей в кресле-каталке, руку и сказал только одну фразу.
– Верь мне, идем!
Эмул часто видела себя во сне. Было очень обидно, когда в очередное утро она просыпалась от ужаса осознания, что и тут – в её маленькой придуманной вселенной сна – она также прикована к инвалидной коляске. Той самой ненавистной коляске, что каждое утро с особым трепетом подкатывал к её кровати папа. Она ненавидела этот момент своей жизни. Утро после ночных полетов и путешествий по почти выдуманным городам и тайным местам её голубого шарика, что мы, люди, называем планетой Землей – всегда было грустно открывать глаза и видеть грустную улыбку отца. И его такое привычное: «Доброе утро, солнышко, впереди новый день!»
Потом он брал её на руки и сажал в кресло. И ещё один день в этой тюрьме на колесиках начинался.
И вот ей приснилось, что уже утро и ей надо открывать глаза. Было обидно, что она по непонятным причинам пропустила свои ночные приключения – и сейчас начнется очередное и не нужное ей утро.
– Поверь
