сто раз услышать. Стою я на перекрёстке у школы, исполняю свои обязанности и вдруг слышу громкий плеск. Гляжу с моста – и что я вижу? Наш малыш Патрик плывёт по каналу, что твоя рыбка! Ну, я, само собой, решил, что он свалился и тонет. Вот я и побежал – как же иначе? Ведь спасти ребёнка – мой долг! Но тут я увидел, что он вовсе не тонет. Вцепился в этот пакет и во всю прыть плывёт к берегу! Тогда я подумал: «Да у тебя, сынок, шарики за ролики заехали, если ты решил нырнуть в вонючий канал за старым грязным пластиковым пакетом». К счастью для нашего малыша Патрика, я вовремя подоспел и помог ему выбраться на берег, сам-то он не смог бы, это уж точно!
«Ах ты, врун! – подумал Патрик. – Врун-врунище!»
Но вслух ничего не сказал.
Мистер Бутс ещё не договорил. Он наслаждался всеобщим вниманием, будто актёр на сцене.
– И вот Патрик стоит на берегу и весь дрожит и трясётся, и тогда я заглядываю в мешок – самое время! И что я вижу? Мешок набит щенятами, вот что, их там целых пятеро, бедняжек, и, если не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, все грейхаунды, на вид месяца полтора от роду. У нас тут тигровые, чёрные и один золотистый. Я иногда хожу на собачьи бега, так что грейхаундов где угодно узнаю. Я, можно сказать, ценитель грейхаундов. А щеночки-то прелесть, отличные будут псы. А наш малыш Патрик прыгнул в канал и спас их. Я своими глазами видел. Так что, если хотите знать, он, чтоб меня… ах, простите, миссис Брайтуэлл! – он, чтоб меня, настоящий герой!
Патрик никогда в жизни не слышал такой глубокой тишины, как та, что настала в зале, когда Командирище смолк. Потом кто-то из щенков заскулил – и тут все они словно проснулись, и зазвучал целый хор щенячьего тявканья и писка.
– Ой, какие миленькие! – воскликнул кто-то.
Ещё кто-то захихикал, и вскоре со всех сторон послышались смех и аплодисменты. Не прошло и нескольких секунд, как весь зал наполнился радостными криками и улюлюканьем, а кто-то уже тявкал по-щенячьи. Патрик стоял, купаясь в овациях, и чувство у него было такое, словно он вдруг вырос метра на три. Захлопала даже миссис Брайтуэлл. Патрик заметил слёзы у неё на глазах, когда она улыбнулась ему. Он ещё не видел, чтобы она плакала, и не знал, что она умеет. И вдруг понял, что она ему очень нравится, а такого ещё никогда не бывало.
Когда аплодисменты наконец стихли, миссис Брайтуэлл спустилась со сцены и заглянула в мешок.
– Один. Два. Три. Четыре и пять – и все живы, а всё благодаря тебе, Патрик. Ты совершил самый настоящий подвиг. Рисковал жизнью, чтобы спасти их. По-моему, это и называется самым настоящим подвигом. – Она снова заглянула в мешок, но теперь печально покачала головой. – Прелестные создания. Прелестные, но, как видно, никому не нужные. Как грустно – и какое злодейство.
Тут она обратилась ко всем ученикам, и голос у неё дрожал от гнева:
– Дети, в такое трудно поверить. Я расскажу вам, что, скорее всего, произошло, и ничего не буду скрывать. Кто-то решил избавиться от этих щенков, попытался утопить их в канале. И если бы Патрик не
