Их роман сжигал его изнутри. Он доверился ей, потому что страсть завладела его рассудком и волей.
– Я чувствую себя виноватым, – печально произнес доктор Бартлет. – Знай тогда я, как расстро ила ее новость о беременности, ни за что не позволил бы ей сесть за руль. Но не огорчайтесь, – добавил он поспешно, – с вашим ребенком все в порядке.
С его ребенком.
Талос смотрел на доктора, с трудом переводя дыхание.
Врач искренне рассмеялся и похлопал его по спине:
– Мои поздравления, мистер Ксенакис. Вы станете отцом.
До Ив доносились тихие голоса и отдаленное гудение батареи. Она чувствовала, как кто-то, видимо медсестра, отирает ее лоб прохладной тканью. Мягкие кусочки материи тяжелели на ее коже. Она ощущала свежий запах дождя и хлопка. Но упорно держала глаза закрытыми.
Ей не хотелось просыпаться. Не хотелось покидать темную умиротворенность забытья, тепло неуловимых снов, все еще окутывавших ее.
Не хотелось возвращаться к ничтожной реальности, о которой у нее не было ни одного воспоминания. Где у нее не было личности. Не было близких. Эта пустота терзала гораздо хуже любой боли.
А три часа назад врач сказал ей, что она беременна.
Она не помнит момента зачатия, не помнит даже, как выглядит отец ее ребенка. Но она увидит его сегодня. Он может появиться в любую минуту.
Зарывшись лицом в подушку, она зажмурила глаза. Ее переполнял страх при мысли, что придется впервые встретиться с ним – отцом ее будущего ребенка!
Каким он окажется?
Она услышала, как дверь в ее палату открылась, и затаила дыхание. Матрас прогнулся, когда на него тяжело уселся мужчина. Их тела соприкоснулись. Он обнял ее сильными руками, и она ощутила тепло мужского тела, вдохнула мускусный запах его одеколона.
– Ив, я здесь. – Голос мужчины был низким и проникновенным, с необычным акцентом, который она не могла распознать. – Я пришел за тобой.
Ее охватило волнение. Глубоко вдохнув, она подняла голову с подушки.
Он был так близко. Сначала она увидела его резко очерченные скулы. Темноволосый затылок и крепкую шею. Смуглый цвет кожи. А когда он повернулся к ней, разглядела его лицо.
Он был просто бесподобен.
Как это возможно, быть столь мужественным – и столь прекрасным? Его черные волосы касались ушей. У него было лицо ангела. Лицо воителя. Легкая неправильность греческого носа, очевидно оставшаяся после перелома. Большой чувственный рот, изгиб губ которого обнаруживал высокомерие, а возможно, и жестокость.
Его лучистые, черные как ночь глаза смотрели на нее сверху вниз. И где-то в их непроглядной глубине она на мгновение различила губительный огонь ненависти – как будто он жаждал ее смерти, как будто она была призраком, восставшим из ада.
Но она моргнула, и он уже улыбался ей с выражением нежной заботы.
Должно быть, ей почудилась эта жгучая ненависть, думала она в замешательстве. Неудивительно, учитывая то, какая неразбериха творилась в ее голове после
