сливки в свой черный-пречерный, сладкий-пресладкий чай.
– Думаешь, времена суровые и кровавые ушли безвозвратно? Ошибаешься. За беспредел тебя и сейчас легко на ножи поставят.
– Мне накакать, Кирюш. Я с радостью готов давить любого гада. Даже тебя. Если раньше мне было параллельно, то теперь у меня убеждения и активная гражданская позиция. Общественная палата, независимость СМИ, Россия Единая и очень Справедливая… Все свободны. Сволочи по определению должны деньги честным людям.
– Это ты – честный? – ерепенился Кирюха.
– Это я, – ответил Саня, уселся напротив стеклянной стены, открывающей вид на Москву с птичьего полета, и отхлебнул восхитительно вкусный чай. Ничто, кроме Феи, чая и солнца, опускающегося в отравленные недра столицы, его не беспокоило.
На последние деньги он снял пентхаус в «Воробьевых горах» и теперь наслаждался огромной, почти безжизненной высотой своего последнего места обитания.
– Ты зачем Косого обидел? – не унимался Кирилл. – Он же не наезжал, а по делу тебе сообщил о нестыковочке в наших с тобой расчетах.
– Да, да. Он много и нудно говорил о деньгах. Громко. Неприятно. Твой Косой очень любит деньги. Он неправ, Кирюш. Я от такой неправильной любви начинаю немножечко волноваться. В следующий раз посылай кого-нибудь поубедительней. Я любому тугодуму докажу, что деньги – тлен, не достойный менять бесценное содержимое моей судьбы.
– У тебя совсем крыша съехала от здорового образа жизни. В общем, слушай мое последнее предупреждение: если ты до завтра…
– Не хочу слушать. Попробуй вообразить еще раз. Я никого и ничего не боюсь. Я одержим правдой. Правда – элементарна. Мир катится в тартарары из-за гнид вроде тебя. Мир безобразен из-за денег. Мир несовершенен из-за того, что пропадают люди. Я готов перед каждым ответить за этот базар. И еще я чертовски влюблен. Эту любовь ни переболеть, ни выбросить из головы, ни заглушить наркотиками или биологически активными добавками. Ты веришь в такую любовь, Кирюш?
– Я верю, что ты грузишь меня прошлогодней ботвой.
– Вот видишь, ты так ничего и не понял. Может, финальная строчка нашей с тобой беседы просочится в твой мозг, воспаленный потоками черного нала. Я влюблен до кровавых мальчиков в глазах. Я готов есть стекло и перегрызать железные прутья, чтобы найти ее. Но это невозможно на этом празднике жизни. Ты спросишь – почему? Я тебе отвечу. Таким обсосам, как мы с тобой, не понять механизмов жизни и смерти, которые даруют нас появлением людей или наказывают их уходом… – Далее Саня вывел неожиданное заключение: – Поэтому, когда твои подонки нарисуются на горизонте, я буду стрелять без предупреждения. И – на поражение. Надеюсь, ты сделаешь одолжение и попросишь их об ответной любезности.
Кораблев выключил трубку и допил чай, любуясь закатом над Москвой.
Потом пошел и проделал операцию, которую выполнял каждый вечер. Набрал в поисковике «Фея». Результат – полтора миллиона страниц! До утра он барахтался в море слов о пансионатах, свадебных салонах и детских сказках.
Слово
