лака, – получишь диплом по специальности «воспитатель дошкольных учреждений» и мамочка пристроит тебя в хорошую семью ребенка нянчить. А ты не зевай, охмуряй хозяина. Женушка потом с ребенком свалит, а ты прямиком на ее местечко – плюх и в дамках. И сразу рожай, чтобы не отвертелся».
На подобное Сашенька всегда отвечала одно и то же: «меня это не интересует», «я сама разберусь за кого мне замуж выходить, а за кого нет», «давай поговорим о чем-нибудь другом». Света кривила губы и закатывала глаза, что переводилось приблизительно следующим образом: «ну и дурочка же ты…».
Как только Сашенька получила диплом, Галина Аркадьевна засуетилась – обзвонила всех подруг и знакомых и, расписывая достоинства своей племянницы, попросила помощи с трудоустройством («сироткой же девочка осталась, ответственность на мне лежит преогромная»).
Нуждающиеся в няне для своего ребенка нашлись довольно быстро, и судьба Сашеньки была решена. Отныне пять дней в неделю с утра и до позднего вечера она должна была заботиться о пятилетнем Коле – сыне бизнесмена и манекенщицы. Папа-бизнесмен дома появлялся только к ночи, в одной руке всегда газета, в другой – ноутбук. Мама-манекенщица любила спать до обеда, мало ела и находилось в состоянии постоянного раздражения. А Коля делал что хотел и ругать его за такое поведение не разрешалось.
Уже через два дня Сашенька задумалась об уходе из этой «замечательной» семьи, но тетя монолитной стеной стояла на страже ее помыслов и поступков. «Совесть у тебя есть? Я для тебя столько сделала, а ты? Кому рассказать! Нельзя же быть на столько неблагодарной! Я думала, ты станешь мне на старости лет опорой, я всегда гордилось тобой, а ты? Какой еще детский сад? Будешь гувернанткой у Коли и точка, – гневно говорила Галина Аркадьевна и добавляла: – вспомни своих родителей, разве они отступали перед трудностями?..». Сашенька сжимала губы, шла в комнату и ругала себя как только могла. Ну почему она слушает тетку? Почему?! А потому что слишком хорошо ее знает. Если они поссорятся, то Галина Аркадьевна начнет жаловаться всем соседям, запрет дверь, ведущую на ее половину дома, и прекратит всяческое общение с ней, с Сашенькой. Конечно, и так в душе постоянное одиночество, но потом-то станет еще хуже… Ладно уж, подумаешь, разберется она с этим Колей, он, в конце концов, тоже никому не нужен.
Жильцы на Сашиной половине дома сменялись довольно часто. Были вполне нормальные, были и чудные. Одних не хотелось забывать, других не хотелось вспоминать. Особенно досаждали командировочные – не понятно, как они ухитрялись днем работать, если обычно ночами пили и закусывали? Загадка…
Комнаты, лестницы, коридорчики, терраса – все уже давно требовало ремонта, но Галина Аркадьевна не торопилась красить, белить и клеить. «Это такая морока… наверное, лучше весной…» – обещала она и откладывала это дело в долгий ящик. А полгода назад она пригласила еще постояльцев – молодую супружескую пару с крикливым попугаем в придачу, и личная территория Сашеньки
