мых учителей какой-то там ботаники у нас нет.
По паспорту моя подруга – Ефросинья Андреевна Потапчукова. Имя свое она не очень-то жалует, так что мы зовем ее Солькой. Она преподает в школе ботанику и свято верит, что тем самым сеет доброе и вечное. Я частенько подкалываю ее, и мы даже время от времени ссоримся, но все же мы лучшие подруги, и с этим уже ничего не поделаешь.
– А я, девочки, вчера из клуба уволилась, надоело в кордебалете ногами дрыгать, – сказала Альжбетка, разглядывая позолоченные часы, – как вам эти?
Альжбетка очень яркий персонаж нашей троицы – эффектная тридцатилетняя дамочка с накладными ногтями и давно уже вросшими в пятки десятисантиметровыми каблуками. Она жутко комплексует из-за своего возраста, хотя, по моему скромному мнению, волноваться нечего – Альжбетка похожа на девушку с обложки глянцевого журнала и ни о каких морщинах речи пока не идет.
А я Анна – вредная особа двадцати восьми лет. Симпатичная и стройная, хотя проблемы с лишним весом иногда серьезно нервируют мою закаленную житейскими трудностями душу. Подружек своих люблю трепетной сестринской любовью, но в педагогических целях особо не балую.
Мы соседки – живем на одном этаже тихо и мирно, но иногда все же попадаем в разные истории и дружно из них выпутываемся. Совсем недавно нам пришлось изрядно поволноваться – нужно было срочно куда-нибудь приткнуть труп престарелого «жениха» Альжбетки, который скоропостижно скончался, не выдержав ее страстных объятий. А потом мы охотились за большими деньгами. Все закончилось нашей полной победой (мы получили десять процентов от трех найденных миллионов долларов), и теперь просто наслаждаемся жизнью – шатаемся по магазинам и тратим деньги на всякое барахло.
– Часики – фигня, положи на место. И не прижимай к себе столько золота, сейчас в моде бижутерия, – провозгласила я, думая только о том, как бы уже выгнать Альжбетку из ювелирного: еще немного – и она скупит здесь абсолютно все.
– Я есть хочу, – заныла Солька.
Молодец, вовремя.
– Сейчас найдем какую-нибудь забегаловку и отметим Альжбеткино увольнение.
– И заодно твой отпуск, – поддержала меня Солька. Видно, есть ей хотелось очень сильно.
Мы вышли из душного магазина и огляделись.
– Смотри, – сказала Солька, глотая слюну, – вон харчевня «Толстая порося», пойдемте скорее, я мяса хочу.
– Ну, порося, так порося, – согласилась я и решительно кивнула в сторону яркой вывески.
Столики в небольшом зале были деревянные, как и положено во всех порядочных харчевнях, замасленные по углам и замызганные по краям.
– Красота, – выдала Солька.
– Кошмар, – сморщилась Альжбетка.
Солька заказала столько, что можно было бы накормить бизона, но мы с Альжбеткой ее даже не одернули, ибо смотреть, как она ест, для нас особое развлечение.
– Я вот хочу поехать за границу... – сказала Альжбетка, – пока не решила, куда. Отдохну дней десять...
– Поезжайте вместе, – предложила Солька, открывая и выставляя перед собой баночки с горчичкой, соевым соусом и кетчупом.
– Нет, у меня и паспорта заграничного не имеется, да и не хочу, – отмахнулась я, – еще подумаю, куда податься, время есть.
– Может, мне все-таки дадут отпуск, – заныла Солька.
– Ты что! Конец сентября, кто тебя сейчас отпустит, – развеяла все ее мечты Альжбетка.
Учительница ботаники нахмурилась и стала раскладывать салат на три кучки: отдельно рис, отдельно кукурузу, отдельно крабовые палочки. Каждую кучку она полила разным соусом, а потом решительно все это перемешала.
Альжбетка зажмурилась, ей стало плохо.
– Значит, завтра у тебя последний рабочий день? – уточнила Солька.
– Ага, – кивнула я, – приятненько, вроде и поработала немного, а отпуск заслужила.
В фирме «Ланди» я вкалываю секретарем, первый мой начальник как-то очень быстро умер (в этом ему немножко помогли), зато второй... Ах! Воронцов Виктор Иванович из числа тех мужчин, которых называют Настоящими. Когда я его вижу, то просто млею, но, конечно же, держу себя в руках, чтобы он не догадался о моих пламенных чувствах к нему. Интуиция подсказывает, что я ему тоже нравлюсь. Эх! Эх!
– Вот пока ты будешь в отпуске, какая-нибудь вертихвостка твоего Воронцова и окрутит, начальники, знаешь ли, не залеживаются, – сказала Альжбетка, поедая морковный салатик.
– Так он у нее еще ни разу и не лежал... – влезла Солька.
– Не будем о грустном, – вздохнула я. – Боюсь, после того, как он познакомился с моей чудесной маман, мне уже ничего не светит.
Если
