style="font-size:15px;"> – Ты хочешь похудеть?
– Да!
– Ты готова на все, чтобы похудеть?
– Нет!
– Да, да, да! – отчеканила за меня Солька.
Раздался звонок в дверь, и я пошла открывать. Альжбетка была прекрасна до полного моего раздражения. Пожалуй, я все же сяду на диету. Созрела.
– Ты еще не собралась? Давай быстрее, – сказала Альжбетка, вплывая в квартиру.
– Я собралась, – сказала я.
На мне все еще болталась коричневая юбка, теперь еще и продырявленная гвоздем.
Альжбетта направилась к моему шкафу, и через полчаса на мне красовались недавно купленные джинсы с расстегнутой пуговицей, а все это безобразие было прикрыто легким белым свитером.
– Сойдет, – оценив меня профессионально, сказала Альжбетта, – идем.
Я заботливо убрала остатки капусты в холодильник: это барахло мне еще пригодится. Тут уж ничего не поделаешь, новая жизнь всегда начинается с понедельника, с диеты и с клятвенных заверений, что я – супербизон и все смогу.
Солька чуть ли не перекрестила нас вслед.
У Альжбетты своя машина, иномарка. Для меня до сих пор загадка, как она называется. Сама Альжбетта называет ее лимузином, и я ей охотно верю, потому что мне вообще все равно, как она называется.
До клуба мы доехали молча: рабочий день меня утомил и хотелось спать.
Охранник кивнул нам при входе, вернее, он кивнул моей подруге, а так как Альжбетка тянула меня за рукав, то и мне досталось полкивка. В гримерной было полно длинноногих, ярко накрашенных девиц, все готовились к выступлению.
– Можно я тут в уголочке посплю? – спросила я.
– Нет, ты будешь сидеть в зале, пить мартини и смотреть на мое выступление.
– Зачем, вы уже полгода танцуете одно и то же, чего я там не видела?
– Так Солька велела, да и потом, ты должна найти себе парня, понимаешь, парня! Это нормально, когда у девушки есть парень, и это совсем ненормально, когда его нет. Я вот встречаюсь с Федором Семеновичем, и у нас прекрасные отношения.
Далее Альжбетка стала загружать мою голову всякой ерундой, от которой я уворачивалась, как могла, ибо знаю я эти «прекрасные отношения» – тоска…
Федору Семеновичу было сорок восемь лет, Альжбетке тридцать, и это чуть ли не диагональное неравенство вызывало у меня приступы тошноты. Тем более что данный фрукт явно не заслуживал роскошную Альжбетку, и тех денег, которые он зарабатывал, на мой взгляд, было мало, чтобы как-то уравновесить шансы. Но Альжбетке этого хватало, тем более что к своему «пупсику» она испытывала некоторые сюсюкательные чувства, чем вообще поражала меня.
– Ты его совсем не знаешь, – говорила она время от времени, – он такой милый!
– Возможно, но не мог бы он быть милым где-нибудь в другом месте? – просила я, когда Альжбетта тащила его на наши редкие вечеринки.
– Зато он заплатит.
Аргумент был весомый, и уже через
