дефектным материалом. Но лабораторий, могущих это подтвердить исследованиями, уже не существовало. Были перепрофилированы. Алексей Устинов проявил нечеловеческое упорство, и Пашка получил узаконенное право жить. А после получения узаконенного права уже никто не мог сказать, что он – генетический мусор. Выросший Павел Алексеевич, после того как окончательно случилось то, что случилось, был вынужден отправить Алексея Павловича Устинова на «демонтаж». «К сожалению»… Павлу нравились анахронизмы. Он был безупречным эстетом. «К сожалению, много лет назад…» Да-да-да. Так технически более грамотно и конструктивно гармоничнее. Эмоциональные атавизмы побеждены, но чистую красоту изложения, восприятия, построенную зачастую именно на мелких деталях, никто не отменял… По правде говоря, сложный вопрос. Эстетство – тоже слишком человеческое качество и биочеловеку ни к чему. Любые сомнения вкупе с поисками истины плохо сказываются на цвете кожных покровов и состоянии сосудов глазного дна. Да и о чем сожалеть и в чем сомневаться, если есть четкие инструкции? Характер и происхождение инструкций не важны. Важно четкое и последовательное их исполнение.
После полудня Павел Алексеевич встал из-за стола, переоделся в безупречно хлопковый спортивный костюм, надел идеальные кроссовки из натуральных дышащих материалов и совершил ежедневную пятикилометровую пробежку. Принял душ. Пообедал естественноснесенными перепелиными яйцами (инкубаторы давно были упразднены), цветной капустой, выращенной на черноземной почве, открытой солнцу, дождям и ветрам, и выпил бокал выдавленного собственными руками сока корня сельдерея. После чего работал без перерывов до семи часов вечера.
В семь часов пятнадцать минут он уже был облачен в льняной костюм цвета натурального сливочного масла. В семь тридцать выехал из гаража на своем великолепном электроджипе. Дорога от его дома на Солнечном шоссе до Лунного проезда не займет более получаса. Не должна занять…
Совершеннейшего из обоняний коснулся странный, смутно знакомый запах. Последний раз нечто подобное маленький Пашка Устинов унюхал в бункере перед уничтожением строго секретных образцов топлива не то давнего прошлого, не то и вовсе инопланетного происхождения.
Он съехал на обочину, пружинисто выпрыгнул из машины, миновал березовую рощу и вышел в чисто биополе.
Стопроцентному зрению его небесно-голубых глаз открылось странное зрелище.
Изрядно покореженный обгоревший металлический монстр ужасно портил вечерний пейзаж. Из марева от еще не остывшего металла стопроцентное зрение Устинова выловило троих в скафандрах, какими они изображались в книгах по древней истории. Один из них держал в руках газовый анализатор. Секундой позже на безупречный слух Устинова обрушился совершенно ненормальный вопль. Один из астронавтов (в этом никто и не сомневался) закричал, срывая с себя шлем:
– Мужики! Мало того, что
