ее неожиданным появлением качок повел себя нестандартно – он подпрыгнул, стукнувшись при этом макушкой о низкий потолок, и тоненько завизжал.
Женя пришла в себя первой.
– Чего орешь? – хрипло спросила она.
Амбал сдернул с крючка ее любимое полосатое полотенчико и застенчиво прикрыл им предмет, которым при иных обстоятельствах наверняка гордился.
– Ты кто? – задала она еще один бессмысленный вопрос.
– Вова, – пробормотал детина. – Ну ты и напугала меня.
– Так тебе и надо. Что ты здесь делаешь? – пошла в атаку Женя. Она быстро сообразила, что опасаться его смысла нет.
– Как это? – Он выглядел обиженным. – Жень, ты чего?
Она в ужасе откинулась назад и прислонилась спиной к холодной кафельной стене. Какой кошмар, ему известно ее имя. А это может значить только одно – вчера она дружелюбно с ним общалась. Так почему же она ничего не помнит?!
– Тебе нехорошо? – улыбнулся амбал. – Наверное, не надо было вчера мешать абсент с водкой.
– Я пила абсент?
– Ты вылила его на стол, потом подожгла этот стол, потом потушила и принялась слизывать остатки абсента, – послушно объяснил Вова.
– Ну а ты-то откуда взялся? – в отчаянии воскликнула она. – Ты и еще тот тип, который дрыхнет в комнате?
– Как, ты и нас не помнишь? – немного расстроился амбал. – Мы познакомились на улице. Мы ловили такси, и ты тоже. Машин было мало, и мы поехали в одной, потому что всем было по пути. А потом ты сказала: «Шоу маст гоу он» и пригласила нас к себе.
– Все ясно, – пробормотала она. – Ладно, пока я буду в душе, можешь позавтракать. Если найдешь что-нибудь в холодильнике, конечно. Но потом, ты уж не обижайся, Вов, но буди своего приятеля и проваливайте.
Поджав губы, Вова кивнул. Когда он, замотанный в полотенце, выходил из ванной, Женя тронула его за локоть:
– Слушай, у меня еще один глупый вопрос.
– Ну?
– А у нас... у нас что-то было?
Он посмотрел на нее, как Жене показалось, с жалостью. Потом улыбнулся и сказал:
– Знаешь, как я обычно себе говорю в таких ситуациях? Если я ничего не помню, значит, ничего и не было. – С этими словами он вышел из ванной и плотно прикрыл за собой дверь.
А Женя медленно осела на пол, на пушистый коврик для душа, и тихо простонала: «Какой кошма-а-ар!»
Амбал оказался дисциплинированным малым: когда она вышла из душа, квартира была пуста. На кухонном столе дымилась нетронутая чашка кофе, на тарелочке лежали поджаренные в тостере хлебцы. К этому гастрономическому раю прилагалась и криво нацарапанная записочка: «Доброе утро, Женя! Было приятно с тобой познакомиться. С Новым годом!»
– С новым счастьем! – пробормотала она, отсалютовав кофейной чашечкой своему зеркальному отражению.
Да уж, год начался что надо. Куда же
