а потом… Бельмец усмехнулся. Потом – суп с котом. Скорее всего, этого заезжего щенка он больше никогда не увидит. А коли увидит, то щенку же хуже. Пусть только попробует сунуться, костей не соберет.
Бельмец представил себе, как парень воюет с напавшими на него упырями и волколаками, и усмехнулся. Легче отбиться от медведя ивовым прутиком, чем от темной твари сломанной пикой. Паренек не вернется, это как пить дать.
Совесть Бельмеца совершенно не мучила. Мало ли кто и от чего гибнет. Жить вечно еще никому не удавалось. Ну, а раз так, то и жалеть людей незачем.
И тут на пути паренька, который не успел еще отойти далеко, встал высокий человек в темном плаще.
– Эй, малый, – окликнул он незадачливого покупателя. – Погоди-ка.
Парень остановился. Человек, окликнувший его, был молод лицом, но седовлас и не по-юному угрюм.
– Чего тебе, дядя? – спросил его парень, недовольно сдвинув брови.
– Ты купил эту вещь у Бельмеца?
– Ну.
– Дай посмотреть! – Незнакомец протянул руку.
Парень отступил на шаг и, вынув из кармана покупку, угрожающе поднял ее перед собой.
– Лучше не пробуй, дядя. Это Огневая пика. Задумаешь плохое, нажму на бугорок, и останутся от тебя рожки да ножки.
Незнакомец улыбнулся и вдруг молниеносным движением вырвал чуднýю вещь из рук парня. Затем нажал пальцем на бугорок, о котором говорил Бельмец, и ничего не произошло.
– Не понял, – удивленно проговорил парень. – Это что же… Она не действует?
– Идем к Бельмецу, – сухо проговорил седовласый незнакомец. – Если кто-то и сможет ответить на твои вопросы, то только он.
Завидев, что покупатель возвращается, да еще и не один, барыга напрягся. Впрочем, особой тревоги он не испытывал. Стоило Бельмецу свистнуть, и тут же из-за угла заброшенного, полусгоревшего амбара появилась бы пара рослых, крепких ребят с мечами наперевес.
Бельмец уже заготовил наглую улыбку, но вдруг лицо его оцепенело.
– Первоход?! – удивленно воскликнул он. – А говорили, ты сгинул в Мории.
– Не сгинул, как видишь, – последовал холодный ответ.
Бельмец сверкнул на Глеба белым глазом, облизнул узкие губы и сказал:
– А ты переменился. Поседел, отощал. Несладко тебе пришлось в эти три года, верно?
– Верно, – спокойно проронил Глеб.
– Три года назад при одном твоем имени всякий, на кого ты имел зуб, покрывался испариной. Но теперь ты не выглядишь так грозно. Осталась ли в тебе прежняя сила, ходок?
– Хочешь проверить? – осведомился Глеб.
Бельмец прищурил единственный зрячий глаз.
– Зачем мне проверять? Другие проверят. Тут на тебя многие в обиде, Первоход. Многим ты не давал жизни, и никто этого не забыл. Я бы на твоем месте не разгуливал открыто по городу.
Глеб почувствовал раздражение и дернул щекой.
– Хватит
