партии». Зазвучал радиоприемник, и до слуха донеслась декламация стихотворения «Люпаньшань». О, что это были за стихи! Они волновали, вселяли мужество, уверенность. Люди почувствовали прилив новых сил и решили пробиться из окружения. И им это удалось».
Об этом эпизоде автор предисловия узнал из статьи китайского поэта, но, чувствуете, сколько личного восторга и личной любви к великому кормчему вложил он в свой пересказ! Прямо хоть сейчас на страницы Женьминьжибао. Но не будем передергивать. Я не думаю, чтобы Николай Т. Федоренко когда-нибудь любил председателя Мао или его творчество. Скорее всего, приведенный отрывок – образец чистейшего лицемерия (я предлагаю автору предисловия опровергнуть сегодня это мое утверждение)[14].
Мы несколько отклонились. Тем более что у меня нет достаточных оснований считать товарища Федоренко участником битвы за квартиру своего личного друга. Но, поскольку уж мы затронули китайскую тему, добавлю еще один штрих к портрету нашего героя, штрих, который я хотел нанести в конце своего рассказа. Как вы увидите впоследствии, в борьбу за четвертую комнату Иванько вовлек очень крупные силы. Его покровители требовали для него особых привилегий на том основании, что он крупный государственный деятель и крупный писатель. За него хлопотали издательства и кое-кто в Союзе писателей, где он, недавно туда вступив, числится уже не просто рядовым членом, а состоит во всяких руководящих органах. И однажды я поинтересовался: а что же он написал, этот писатель? В Ленинской библиотеке я выяснил, что там зарегистрировано одно произведение писателя: «Тайвань – исконная китайская земля». М., 1955, 44 стр. с картами.
По этим данным трудно составить представление о степени дарования нашего писателя, но зато можно уверенно утверждать, что по части территориальных притязаний он вовсе не новичок.
Иванько за океаном
Вернемся, однако, к нашему сюжету. Как ни трудилась Вера Ивановна Бунина на ниве дискредитации наших доморощенных подписантов, они уперлись и ни в какую не хотят снимать свои подписи. Один из членов правления понес письмо Председателю, но Турганов отказался принять и письмо, и члена правления. Он, Турганов, устал, он не только Председатель, но и человек, причем советский человек, и, как все советские люди, имеет право на отдых. А сегодня 23 февраля – День Советской армии, а завтра суббота, а послезавтра воскресенье…
– Двадцать шестого, в понедельник, приходите, тогда разберемся.
А двадцать шестого новая незадача – наш уважаемый срочно вылетел в Соединенные Штаты, по выражению одного моего знакомого, «шуровать насчет авторской конвенции»[15]. Вы представляете себе положение Председателя? Пока он тут с Верой Ивановной держит оборону, стоит насмерть, его высокопоставленный протеже несется сквозь Атлантический океан в страну желтого дьявола и ничем не может помочь Председателю. А представьте положение самого протеже. Вот он летит в этом «Боинге».
В это время отношения между СССР и Китаем резко ухудшились, и Мао Цзэдун из друга Советского Союза превратился в его заклятого врага.
Именно Иванько был одним из тех, кто вел за границей переговоры о присоединении СССР к упомянутой конвенции.
