не торопился, наслаждаясь моментом, как ребенок конфеткой.
– Чего-чего? – переспросил наконец мент.
– Вы о чем? – сделал я вид, что не понял.
– Профессия, я спросил.
– Людовед... Людей ведаю.
– Это как?
– Я доктор социальной психологии.
– Доктор. Врач, значит... А что ж ты... Вы то есть... Что мне, протокол переписывать?
Капитан вздохнул так, словно жить больше не хотел.
– Зачем переписывать? – я сделал вид, будто удивился. – Я не врач. Я психолог, доктор социальной психологии. Изучаю поведение людей в обществе.
– А зачем это изучать?
Мент, как ему и полагается, оказался очень дотошным.
– Надо, – сказал я уверенно и твердо. – Так надо.
Он мне поверил.
Когда люди уверенно говорят, им всегда верят. Даже если знают, что им говорят неправду. Верят в душе, хотя внешне не всегда это показывают. В большинстве своем люди – большие дураки. И, чтобы это не было сильно заметно со стороны, показывают, что не верят. А в действительности все наоборот...
– Так что же с протоколом? – спросил мент.
– Пусть так и останется. Я действительно – людовед.
– Так здесь же написано – «Людоед».
Я махнул рукой.
– И пусть. Кто это читать будет?
– А подпишете? – спросил капитан с надеждой. Ему очень не хотелось переписывать бланк протокола. Несколько строчек, но доставляют ему, видимо, большие мучения.
– Подпишу.
Вот так я и стал Людоедом. Протокол потом прочитали, и ошибка капитана дала мне официальное прозвище.
Тогда, беседуя с капитаном, я не знал, что из-за этого прозвища у меня начались большие неприятности, и, с прозвищем или без него, намеревался продолжить работать преподавателем психологии и даже рассчитывал на быстрый карьерный рост и звание доктора наук в тридцать два года. И диссертацию при этом я должен был защищать не где-нибудь, не в своем вузе, а в Лондоне. Но со своими планами я вынужден был уже вскоре расстаться, хотя там, в транспортной милиции, ничто не говорило о скором повороте судьбы. Капитан на прощание, даже как-то виновато, провел неприятную процедуру. Сводил меня в соседний кабинет, где я вынужден был оставить свои отпечатки пальцев.
– Стандартная проверка, – заверил меня капитан. – Добропорядочному гражданину это ничем не грозит. Вам ведь нечего бояться?
Бояться мне было нечего.
Так я по наивности думал...
События начали развиваться через день, который я провел дома, отдыхая после утомительной подготовки к защите диссертации и волнений самой защиты. Тема диссертации в восприятии была довольно сложной, особенно для западной модной модели равноправия полов. В Великобритании моя тема, помимо всего прочего, шла в противоречие с конституцией Соединенного
