её за добычей, птицы проворно взлетали перед её носом. В тот раз, видимо, утка оказалась флегматичной. Она плавала в болотце среди зарослей ивы. Альме воды было до пуза, разогнаться негде. Ольга стояла на топком берегу. Собака и утка играли: птица шустро плыла, охотница пыталась её догнать, громко хлюпая лапами. Они кружили возле ивовых стволов с полчаса, Ольга охрипла, уговаривая Альму образумиться и отказаться от провальной затеи. Наконец удалось ухватить собаку за ошейник и, жертвуя обувью, выволочь на берег.
Обычно Альма слышала от Ольги только ровную и негромкую речь. Как-то попалась на глаза заметка, из которой узнала: слух собак острее человеческого в десять раз. То есть даже шёпот прекрасно слышен. И к чему тогда оскорблять барабанные перепонки? И как же достаётся беднягам в праздники от дурацких фейерверков! Альму берегли, надевая на уши связанный специально для таких случаев толстый «ободок».
Глава 16. Юля в школе и после
После смерти Юрия Ольга просила Кэтрин забрать из их дома пианино, чтоб не напоминало лишний раз.
– Пусть Юлечка учится играть, всё-таки гены… Я сама буду с ней заниматься!
Действительно, Кэтрин дала племяннице несколько уроков. Когда уезжала, поручила её заботам хорошей знакомой. В шесть лет Юля стала ходить в музыкалку, но к восьми совершенно забросила занятия, Оля устала уговаривать, и пианино из дома увезли. Отцовой тяги к музыке у девочки не возникло.
Гораздо интереснее оказался вариант с художкой.
В художественной школе была своя система: подготовительная группа, куда принимались дети до 10 лет, нулевой класс, и только потом – первый. Для тех, кто учиться хотел не с начала, проводились экзамены.
Юля поступила в подготовительную группу в девять лет. У неё выявились хорошие способности. Умиляла взрослых своими рисунками и пространными рассуждениями. Простым карандашом с поразительной точностью копировала гипсовые бюсты и денежные купюры.
А математический склад ума уже к третьему классу одолел все действия с дробями, Ольга рассказала дочке про степени и квадратные корни, а потом помянула логарифмы, о которых сама помнила довольно смутно, – что это сложно, Юля разберётся, когда доучится до десятого класса. Но ребёнок канючил, требуя подробностей. Тогда Ольга просто принесла старый обшарпанный «Справочник по элементарной математике». У тёти Зины, бывшей математички, была целая полка справочников и методичек. Все их слизнул жадный пламень. Эта книжка осталась от старой хозяйки дома, сын которой когда-то учился в техническом вузе.
Юлька примчалась быстро, и Ольга услышала её неуступчивое и бойкое: «И ничего тут нет сложного. Логарифм – это…» Определение ребёнок выдал без запинки. Собрав остатки знаний, мать припомнила: «А ещё бывают десятичные логарифмы». – «А я сейчас тебе про какие рассказывала?» Занавес.
В один
