сильным гипнозом и может наводить его на людей, ведь многие цыганки обладают гипнозом», – думал Дмитрий. – Но почему он? Зачем?
Дмитрий терялся в догадках, но поделать с собой ничего не мог. Энергетическая зараза под названием любовь, заложником которой он стал по вине этой заносчивой, самодовольной цыганки, крепко взяла его в свои цепкие щупальца и отпускать, похоже, уже не собиралась. Смешно и нелепо это было осознавать, но факт оставался фактом. Он стал жертвой неразделенной любви, и что с этим делать и куда от этого деваться, Дмитрий не знал.
Вдали показались огни ночного бара, доносилась музыка, и слышались веселые голоса. Этот район Дмитрий знал плохо, поэтому во избежание ненужных стычек с подвыпившими он решил не идти по освещенной местности, а лучше срезать дорогу и пойти через парк. Он так и сделал, и уже через каких-то двести метров наткнулся на компанию слегка подвыпивших ребят. Расположившись удобно, кто на скамейке, а кто и на столе, парни с девчонками дружно распевали песни под гитару и допивали последние запасы пива. По большому количеству пустых пивных бутылок и сигаретных окурков, разбросанных повсюду, Дмитрий догадался, что компания сидит здесь уже не первый час и уже прилично охмелела. Когда он сообразил, что все это лучше обойти, было уже поздно. Ему на встречу направлялся здоровенный детина двухметрового роста.
– Эй, приятель, тормози. Закурить не найдется? – Парень подошел к Дмитрию почти вплотную и, согнувшись чуть ли не в половину, нахально уставился Дмитрию в лицо. Несмотря на то, что в этом районе Дмитрий бывал редко, его он сразу узнал. Емелю, местного полутупого хулигана, в городе знал почти каждый. Пьяницу, хулигана и дебошира Емелю, которого за плохое поведение не раз приводили в отделение, знала почти вся полиция города. Недалекий ум, высокий рост и медвежья сила позволяли этому парню безнаказанно демонстрировать свои дурацкие выходки в любой компании, что, впрочем, авторитета ему никак не добавляло. К своим двадцати пяти годам этот громила, несмотря на страх к нему окружающих, успел поменять уже массу прозвищ, среди которых были такие идиотские, как Столб, Фонарь, Жираф, Медведь, Швабра и даже Грабля. Но несмотря ни на что, прозвище Емеля, которое прилипло к нему еще со школы и которое, судя по всему, характеризовало его точнее всего, оставалось неизменным.
– Не курю, – сухо ответил Дмитрий и попытался пройти, но здоровяк преградил ему дорогу.
– А почему не куришь? – тупо гыгыкнул он. – Спортсмен, что ли?
– Просто не курю и все, и другим не советую, вредно для здоровья, – уже немного злясь, ответил Дмитрий.
– А ты что, врач, что ли, что такие советы даешь? – снова гыгыкнул Емеля. – Ну иди тогда с ребятами поздоровайся, заодно и познакомишься. А то не красиво как-то получается, проходишь мимо, ни здрасте вам, ни до свидания…
Чувствуя что Емеля умышленно пытается его спровоцировать и вскоре
