Риггс крикнул Макреди: – Сержант, я отправлюсь вверх проверять работу дистилляционной установки доктора. – Он подмигнул Керансу, так как Макреди принял его слова со скептическим кивком, но предлог был безупречным. Остальные люди на палубе сняли с поясов фляжки и, получив неохотное одобрение сержанта, собрались спокойно ждать возвращения полковника.
Керанс через подоконник взобрался в спальню, выходившую на выступ:
– В чем ваше затруднение, полковник?
– Это не мое затруднение. В действительности оно ваше.
Они с трудом поднимались по лестнице, Риггс своей полицейской дубинкой время от времени сбивал лианы, оплетавшие перила.
– Вы не застали здесь работающий лифт? Я всегда говорил, что это место переоценивают. – Однако он одобрительно улыбнулся, когда они вступили в прохладные помещения под крышей, и с довольным видом уселся в позолоченное кресло в стиле Людовика XV. – Что ж, тут неплохо. Я всегда считал, что вы умеете извлекать пользу из этих обломков. Хорошо было бы пожить тут. Найдется место?
Керанс покачал головой, нажимая кнопку и выжидая, пока из фальшивого книжного шкафа появится коктейль-бар.
– Попробуйте пожить в Хилтоне. Там лучше обслуживание.
Ответ был шутливым, но хотя Керансу и нравился Риггс, он предпочитал видеться с ним как можно реже. Сейчас они были разделены лагуной, а от постоянного звона оружия и кухонных запахов базы их отделяли джунгли. Хотя Керанс знал всех членов отряда Риггса – их было человек двадцать, – за исключением коротких разговоров в госпитале, он уже шесть месяцев ни с кем не разговаривал. Даже свои контакты с Бодкиным он свел к минимуму. По взаимному согласию биологи отказались от шуток и коротких бесед на посторонние темы, которые случались у них в первые годы работы.
Растущая замкнутость и стремление к одиночеству, которые проявляли все члены отряда, за исключением жизнерадостного Риггса, напоминали Керансу замедленный метаболизм и биологическое одиночество, которое испытывали все животные формы перед большими видовыми изменениями. Иногда он размышлял над тем, в каком переходном периоде он сам находится, ибо был уверен, что его самоизоляция не проявление скрытой шизофрении, а тщательная подготовка к совершенно иной жизненной среде, со своей внутренней логикой, где старые категории будут лишь препятствием.
Он протянул стакан шотландского виски Риггсу, поставил свой стакан на стол, слегка сдвинув при этом груду книг с приемника.
– Слушаете иногда эту штуку? – спросил Риггс с легким намеком на неодобрение в голосе.
– Никогда, – ответил Керанс. – Зачем? Мы знаем новости на следующие три миллиона лет.
– Вряд ли. Вам следует иногда включать приемник. Можно услышать интересные вещи. – Он поставил стакан и наклонился вперед. – Например, сегодня утром вы могли бы услышать, что мы в течение
