кандидат наук! – и протянула ему Костину пуховую куртку, которая после покупки папе дублёнки была обречена на бестолковое доживание в лобненском сарае.
Врач растерялся, мама помогла ему её надеть и, поняв, что куртка впору, тут же сняла.
– Снимайте теперь пиджак.
– Нет, – вскричал педиатр, – нельзя.
– Почему?
– Не надо, – страшно покраснел педиатр.
– Идите в ванную, там муж вам поможет переодеться и померить новый, он почти новый.
– Не надо, прошу вас, – слёзы, смешанные с ужасом, заполнили его и так водянистые голубые глаза.
– Хорошо, не снимайте, я понимаю. Вот наденьте сверху, – протянула белый халат.
– Нет. У меня есть, дома, нам выдают, у меня есть, честное слово, – запротестовал он.
– А что же не носите?
– Забываю, – побледнел доктор.
– У вас ещё будут сегодня визиты?
– Нет.
– Хорошо, надевайте куртку, перекладывайте в неё всё, что в карманах вашего пальто, которое мы немедленно реквизируем, чтобы оно не позорило отечественную педиатрию. Вот пакет, в нём костюм тоже в отличном состоянии, вы с мужем примерно одного роста, там ещё рубашки… Какой у вас размер ноги…
– Сорок три с половиной.
– А у тебя? – спросила она мужа.
– Сорок четыре, – удивился муж тому, что жена забыла его параметры.
– Я знаю. Вот на ваших глазах всё складываю. Чтобы завтра пришли к нам новым человеком. У вас электробритва есть?
– Есть, – педиатр казался совершенно разбитым.
– Точно есть?
– У меня обычная, не электро…
– Электро – эффективнее, мы Косте новую подарили, а вам кладу «Браун» в отличном состоянии, не смейте мне противоречить! Пользуйтесь ею регулярно, пожалуйста. Завтра к нашему мальчику – в девять, в лучшем виде, понятно? Если вы, Борис Аркадьевич, родной, завтра не придёте к нам огурцом, я не знаю, что с вами сделаю…
Его растерянность, кряхтенье, взгляды то на Костю, то на Зою завершились тем, что педиатр сделал глубокий шумный вздох, который испугал молодых родителей. Он склонил голову, пытаясь поймать и поцеловать руку Зои, поймал и затрясся.
Но долго рыдать ему не дали, уж больно жалко выглядел его дрожащий затылок с длинными, нехорошо блестящими, редеющими седыми волосами.
Костя нахлобучил ему на голову тёплую кепку, которая была доктору чуть великовата. Врач поднял голову, пришлось подарить ему ещё и платок, чтобы он вытер слёзы и протёр очки. Эти простые физические действия его немного успокоили. Прерывисто всхлипывая, он сказал:
– Вы, вы… заботитесь обо мне… Обо мне давно никто… в больнице вот… теперь вы… Социальные работницы к маме ходили каждый день, пока я болел, святые люди…
– Ничего
