ва Е., перевод, 2006, 2009
© Хотинская Н., перевод, 2009
© Волевич И., перевод, 2012
© ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2018
Я ее любил. Я его любила
Посвящается Констанс
– Что ты сказал?
– Говорю, что немедленно их увезу. Им будет полезно ненадолго уехать…
– Но не сейчас же? – спросила моя свекровь.
– Прямо сейчас.
– Как? Ты же не собираешься…
– Именно что собираюсь.
– Да что все это значит, в конце-то концов? Сейчас почти одиннадцать! Пьер!..
– Сюзанна, я разговариваю с Хлоей. Хлоя, выслушай меня: я хочу увезти вас подальше отсюда. Ты не против?
– …
– Полагаешь, это неудачная идея?
– Не знаю.
– Иди собирай вещи. Мы уезжаем, как только ты будешь готова.
– Я не хочу возвращаться к себе.
– Ну и не надо. Разберемся на месте.
– Но вы не…
– Хлоя, Хлоя, пожалуйста, доверься мне.
Свекровь не сдавалась:
– Что за безумие? Не станете же вы будить малышек, в такое-то время! В доме не топлено! Там ничего нет! Туда нельзя везти детей! Они…
Он встал.
Марион спит на детском сиденье, держа пальчик во рту. Рядом с ней, свернувшись калачиком, спит Люси.
Я смотрю на свекра. Он сидит прямо. Его руки крепко держат руль. Он не произнес ни слова с тех пор, как мы выехали. Время от времени фары встречных машин высвечивают его профиль.
Мне кажется, он так же несчастен, как и я. А еще он очень устал. И разочарован.
Он чувствует мой взгляд:
– Почему не спишь? Ты должна поспать, слышишь? Тебе надо опустить спинку и постараться заснуть. Нам еще ехать и ехать…
– Не могу, – отвечаю я, – вас сторожу.
Он улыбается в ответ. Если это можно назвать улыбкой.
– Да нет… часовой сегодня я.
И мы возвращаемся каждый к своим мыслям. И я плачу, прикрыв лицо руками.
Мы остановились у заправки. Я пользуюсь его отсутствием, чтобы проверить сотовый.
Ни одного сообщения.
Естественно.
Какая же я дура.
Дура…
Включаю радио и тут же выключаю.
Он возвращается.
– Будешь выходить? Хочешь чего-нибудь?
Я киваю.
Ошибаюсь кнопкой, стаканчик наполняется какой-то тошнотворной жижей, и я отправляю его в урну.
В магазинчике покупаю памперсы для Люси и зубную щетку для себя.
Он не трогается с места, пока я наконец не соглашаюсь опустить спинку сиденья.
Я открыла глаза, когда он заглушил двигатель.
– Не суетись. Побудь с малышками здесь, пока в машине еще тепло. Я пойду в дом, включу обогреватели в вашей спальне, а потом вернусь за вами.
Снова вопрошаю свой телефон.
В четыре-то утра…
Какая же я дура!
Не могу уснуть.
Вместе с детьми лежу в кровати бабушки Адриана. Кровать ужасно скрипит. Когда-то она была нашей.
Занимаясь любовью, мы изо всех сил старались ее не раскачивать.
Весь дом был в курсе, стоило нам только пошевелить рукой или ногой. Помню намеки Кристин за столом, когда мы спустились вниз в первое утро. Никогда не забуду, как мы краснели, не поднимая глаз от своих тарелок и держась за руки под столом.
Мы хорошо запомнили урок и с тех пор предавались любовным утехам тихо, как мышки.
Я знаю, что он вернется в эту кровать с другой женщиной и, когда их терпенью придет конец, он так же, как некогда со мной, сдернет толстый матрас на пол.
Нас будит Марион. Она прогуливает свою куклу по одеялу, рассказывая ей сказку о сбежавших сосках. Люси трогает меня за ресницы: «У тебя глазки склеились».
Мы одеваемся
