нет же, – я осторожно поднимаю руку Наоми, – вот здесь. Эти синяки похожи на следы от пальцев. Ее руку как будто сжимали, притом с большой силой.
Джеки ахает и зажимает рот руками.
– Постарайтесь не расстраивать попусту родственников больной, – говорит докторша, изучая руку Наоми. – Невозможно определить, что стало причиной ушибов. У Наоми все тело в синяках. – Она выпрямляется и снова берет ситуацию под контроль. – Наоми находится в тяжелом состоянии, и мы всё еще не знаем, какие последствия будут иметь ее травмы. Нам нужно время, а ей – тишина и покой. Вам всем лучше поехать домой. Приходите завтра. Возможно, к завтрашнему дню у нас появятся новые сведения.
Я ловлю на себе взгляд Эш. Ее темные глаза гневно сверкают, и я прекрасно понимаю, что она сейчас чувствует. Люди, которые не знают Най, готовы думать о ней только плохое. Для них она никто, потасканная девица, которая так и напрашивалась на неприятности. Они не знают милую, смешную, талантливую Наоми, которую знаем мы, они отказываются видеть ее такой.
– Я хочу остаться с ней, – говорит Джеки тихим голосом, в котором читается предостережение.
– Хотите – оставайтесь, никто вам не запрещает, – говорит доктор Паттерсон. – Но ей ввели большую дозу седативных препаратов. Она даже не знает, что вы здесь. Вам нужен перерыв. Возвращайтесь отдохнувшими.
– Отдохнувшими? – изумленно усмехается Роуз.
– Нам лучше уйти. – Макс обнимает Джеки за плечи. – Пойдемте, ребята, у нас еще ужин впереди.
Снаружи нас ждет Лео.
– Ну? – говорит он. – Что сказала врачиха?
– Она думает, татуировка не имеет никакого отношения к тому, что произошло, – говорит Роуз. – Все они видят в Най трудного подростка с больной психикой, для которого сбежать из дома, набить татуху и прыгнуть с моста – в порядке вещей. Если бы они удосужились посмотреть фактам в глаза, стало бы ясно, что не все так просто. Но их не переубедить.
– Они ошибаются, – бормочу я себе под нос. – Как же они ошибаются.
Мы ехали домой к Наоми с чувством, будто возвращаемся после долгой отлучки в родные края. И хотя мы знали, что самой Наоми там не будет, все равно на душе стало легче, ведь у нее дома каждому из нас было куда уютнее, чем в кругу собственной семьи. Джеки с Максом всегда радовались нашему приходу, кормили нас, разрешали торчать у них сколько угодно и даже оставаться с ночевкой. Дом их был безопасным, как крепость, но за его пределами у Най была несладкая жизнь. В школе ее травили, и пока не появилась группа, у нее не было другого способа отделаться от обидчиков, кроме как на время исчезнуть. Джеки с Максом пытались помочь, школа тоже принимала какие-то меры, но от этих уродов так легко не отделаешься. Бывали дни, говорила Най, когда сама мысль о школе была для нее невыносима, и тогда она убегала из дома, просто чтоб набраться сил, а спустя недельку-другую возвращалась. На вопрос о том, почему она не перешла в другую школу, Най ответила, что тогда победа осталась бы за теми, кто над ней издевался.
– Да,
